– Решил посмотреть, как ты живёшь, – объявил он. – Ну и навестить парочку привидений.
– Лучше не надо, – отозвалась Билли.
– Краска отошла, – заметил Аладдин, поднимаясь на террасу.
Он указал на стену дома: чешуйки краски кое‐где отслоились и попадали на землю. Трещины, которые Билли увидела ещё в первый день, со временем удлинились, умножились. Казалось, что стены кто‐то разрисовал странным узором.
– Знаю, – сказала Билли. – Ужасно некрасиво, правда?
Пять минут они походили по дому, а потом вернулись на террасу и стали пить сваренный мамой смородиновый компот.
– Ты же в гостевой нашла тот комикс? – спросил Аладдин.
– Угу. – Билли посмотрела в стакан с компотом.
– Странно, ничего не скажешь.
День был тёплый, безветренный, на небе – ни облачка.
– Можно ещё компота? – спросил Аладдин.
– Конечно. Я схожу принесу весь кувшин.
Аладдин поднялся, чтобы пойти вместе с Билли, но тут заметил белку, которая иногда забиралась на террасу, а сейчас сидела на лужайке.
– Какая классная! – сказал он.
Билли обрадовалась. Наконец‐то он увидел у неё что‐то, чего не видел у себя в гавани. Аладдин остался разглядывать белку, а Билли пошла на кухню за компотом.
Проходя мимо открытой двери гостиной, она остановилась. Что‐то удержало её на месте, но она не могла сообразить, что именно. Билли молча стояла в дверном проёме, держа в каждой руке по стакану. Во рту у неё пересохло. Что же тут не так?
И тут она увидела. Лампа медленно раскачивалась взад-вперёд – как в тот, первый день, когда Билли осталась дома одна. Как она может качаться, если окна закрыты и ветра нет?
– Аладдин! Можешь подойти? – позвала Билли и повернулась к открытой двери, ведущей на террасу.
Аладдин, наверное, по голосу понял, что Билли испугалась, потому что через секунду уже стоял рядом с ней.
– Что такое?
– Смотри, – прошептала Билли и указала стаканом на старинную лампу.
Которая висела совершенно неподвижно.
– Но… она же только что раскачивалась туда-сюда!
– Да ну. Просто сквозняком потянуло или вроде того.
– Сквозняк без ветра? – уточнила Билли. И тут в саду послышался мамин голос.
Билли быстро предупредила Аладдина:
– Ничего ей не говори.
Почему такое вечно случается с ней, а не с мамой? Аладдин непонимающе посмотрел на неё, однако обещал помалкивать.
Мама, держа в каждой руке по пакету, поднялась на террасу. Билли так и стояла со стаканами в руках, так что помогать кинулся Аладдин.
– Вот спасибо! – сказала мама. – Ты Аладдин?
Они поздоровались, и Билли по маме увидела, что Аладдин ей нравится. А потом она увидела ещё кое‐кого. Следом за мамой по ступенькам поднимался какой‐то высокий мужчина. Он улыбнулся Билли, как знакомой.
– Ты, наверное, дочка Эббе, – сказал он.
Мама перевела взгляд с мужчины на Билли: – Это мой друг Юсеф. Я подумала, почему бы ему не поужинать сегодня с нами?
Глава одиннадцатая
Ужин получился весьма странным. Аладдин тоже остался. Мужчина по имени Юсеф болтал и смеялся, но Билли никак не могла заразиться его весёлостью. Кто он, что ему нужно? Мама сказала, что Юсеф – полицейский, что он помог ей, когда кто‐то попытался вломиться в их дом в Кристианстаде. Билли уставилась на маму.
– Кто‐то пытался проникнуть к нам? И ты мне ничего не сказала?
Мама опустила глаза.
– Я не хотела, чтобы ты волновалась, – тихо сказала она. – Ты и так сильно тревожилась насчёт этого дома, и я не хотела сделать ещё хуже, рассказывая, что случилось в Кристианстаде.
– А что насчёт дома? – поинтересовался Юсеф. – По-моему, он замечательный.
Билли промолчала. У неё не было никакого желания говорить о доме с человеком, которого она не знает. Мама сердито глянула на неё.
– Например, что краска от стен отваливается, – сказала наконец Билли.
– Ну, вот ещё из‐за этого волноваться! Со старыми домами всегда так. Они будто живут своей жизнью.
Живут своей жизнью. Да, их дом точно вёл себя как живой.
– Билли говорит, что по ночам видит призраков, – выдала мама.
Юсеф рассмеялся.
– Ты разве ещё не выросла из сказок о привидениях? – спросил он.
Билли, может, и стоило бы подумать, прежде чем отвечать, но очень уж она разозлилась. Девочка вскочила, слыша, как стул с грохотом валится на пол у неё за спиной.
– Ты ничего не хочешь понимать! – крикнула она маме. – И ты злая, только о себе и думаешь!
Она, не помня себя от злости, кинулась с террасы в дом, но в дверях резко обернулась, бросив:
– Что сказал бы папа, если бы увидел тебя с мерзким полицейским?
Всё, поздно. Слово не воробей. И зачем она это сказала? У мамы сделался несчастный вид, а Юсеф уронил вилку. Сгорая от стыда, Билли бросилась к себе в комнату. Едва она успела захлопнуть за собой дверь, как та открылась снова. Вошёл Аладдин.
– Хочешь побыть одна?
Билли не издала ни звука. Если она откроет рот, то разрыдается. Она села на пол возле книжного шкафа, и Аладдин опустился рядом.
– Твоя мама нехорошо сделала, что пошутила насчёт привидений, – сказал он.
У Билли полились слёзы. У неё внутри словно что‐то раскололось оттого, что кто‐то отнёсся к ней по‐доброму.
– Ты тоже мне не веришь, – прошептала она.
Аладдин помолчал, а потом неуверенно сказал:
– Я не знаю, во что верить. Просто рассказал, что моя мама верит в призраков. А мы с папой – нет.
– Я и не говорила «призраки», я только сказала, что здесь происходят странные и пугающие вещи, – проворчала Билли и вытерла слёзы.
Аладдин посмотрел на полки и заметил:
– Какие красивые старые книги.
– Они были тут, когда мы въехали.
– Как это? Прежние жильцы даже не забрали свои книги?
От удивления в его голосе по телу Билли прошла тёплая волна. Как хорошо, что кто‐то ещё думает в точности как она, значит, она не сошла с ума, навоображав себе бог знает что.
– Они вообще кучу всего оставили.
Билли уже приготовилась рассказать о рисунках, найденных на письменном столе, как вдруг похолодела от макушки до пяток. Её собственных книг больше не было на полках. Кто‐то собрал их и сложил стопкой на полу. Словно не хотел, чтобы они стояли рядом с теми, другими книгами. Это точно сделала не мама. Мама ни за что не стала бы трогать любимые книги Билли.
