Через час после начала занятия я получаю сообщение и отпрашиваюсь в туалет, чтобы его прочитать. «Нам нужно пройтись по магазинам». – «Кто это?» На какой‐то миг я решаю, вдруг это Соджорнер. Но зачем Соджорнер идти со мной по магазинам? К тому же у нее нет моего номера. «Лейлани Макбранайт. Твой спаситель из мира моды». Сердце у меня не то чтобы сжимается, но точно не рвется из груди от радости. «Ты не ошиблась номером? Это телефон Че Тейлора (и кстати, я бы сказал «спасатель» – через А)». – «Бери выше, фермерский сынок. Может, ты слышал, что бывает еще Небесный Спаситель». – «Я и забыл, что мы переехали в религиозную страну. Зачем тебе вести меня по магазинам? Я тебе не нравлюсь». – «Зато мне нравится ходить по магазинам. Предки будут часто спихивать тебя на меня.
А я не готова смотреть на твои тоскливые наряды. Надо действовать».
Мне хочется написать ей: «Иди на хер». Но я почти уверен, что именно этого она и ждет. «Ого. Чудный способ меня подмаслить. Когда вырастешь, становись дипломатом». – «Непременно. Ты свободен вечером?» – «Нет». Я не собираюсь пропускать тренировку и встречу с Соджорнер ради похода по магазинам с Лейлани Макбранайт. «Завтра? Это последнее предложение». Мне нравится, что она всерьез думает, что оказывает мне услугу. «Не люблю ходить по магазинам». – «Это очевидно. Я покажу тебе, что одеваться не значит заматываться в унылое тряпье».
Мы будем часто видеться. Родоки устраивают новоселье. Она тоже придет. Мы могли бы подружиться. Кроме того, Лейлани Макбранайт знает о своем районе больше, чем кто бы то ни было из всех, кого я здесь встречу. Она может рассказать мне про свой Нью-Йорк, город богачей. Задуманная родоками авантюра с очередной фирмой явно ведет к тому, что мы будем часто проводить время с богатеями. Мне нужно научиться вести себя с ними естественно. Роза сказала то же самое. Но я имею в виду совсем не то, что она.
«Ладно. Давай завтра утром». Она высылает мне адрес, и мы договариваемся встретиться в одиннадцать. «На северо-западном углу». – «Постараюсь не забыть компас. Астролябию прихватить?» – «Обхохочешься. На Манхэттене без сторон света не обойтись». – «Интересно, о чем ты». – «Номера улиц увеличиваются к северу Манхэттена. Номера авеню увеличиваются к западу Манхэттена. На здоровье».
По дороге в зал я захожу в спортивный магазин, который рекомендовала Дайдо, называю ее имя и, как она и обещала, получаю двадцатипроцентную скидку. Я снова пойду на спарринг. Дедуля обрадуется, узнав, на что я трачу его деньги. Соджорнер уже в зале, делает растяжку на матах. Я не видел ее с воскресенья. Это было вчера, но кажется, что прошло очень много времени. Она выглядит замечательно. Я тут же расплываюсь в улыбке.
– Привет. – Я опускаюсь на маты, растягиваю заднюю поверхность бедер. – Спасибо, что вчера пригласила меня.
– Привет, – отвечает она. – Мне было приятно, что ты пришел.
Я думаю, что бы еще сказать.
– Привет, – говорит Джейми. Я ее не заметил, потому что не могу отвести глаз от Соджорнер. Судя по ухмылке, Джейми это понимает.
– Привет, – отвечаю я.
– У Розы неприятности? – спрашивает Соджорнер. Я киваю.
– Я буду рада поговорить с ней, если вдруг это поможет.
Надо сменить тему. Джейми продолжает улыбаться, переводя взгляд с Соджорнер на меня и обратно.
– Что такое? – спрашиваю я в надежде, что Соджорнер рассказала ей, что я ей нравлюсь.
– Да ничего, – говорит Джейми, когда Соджорнер оборачивается к ней.
– Нет, скажи, – говорю я, хотя лучше бы мне промолчать. Это только наше с Соджорнер дело. Но я должен знать. Я чувствую, как мое лицо заливает краска.
– Ну… – начинает Джейми.
Соджорнер мотает головой.
– Все нормально, – выдавливаю я, хотя теперь у меня пылает еще и шея. – Не надо мне ничего говорить. Спасибо, что пригласила меня в свою церковь, Сид. Ты была права. Хор у вас замечательный.
– Так тебе понравилась музыка? – спрашивает Джейми.
Я киваю.
– А еще что‐нибудь тебе понравилось? Ты что‐нибудь еще почувствовал?
– Ты такая зараза, – говорит Соджорнер. – Я тебе рассказала по секрету. Ты обещала не болтать.
Джейми хихикает.
– Знаю, но не могу удержаться. Ты ведь давно меня знаешь, Сид! Ты бы не стала мне говорить, если бы не хотела, чтобы я начала болтать.
– Я все надеюсь, что однажды ты повзрослеешь. Что однажды ты, Джейми Мария Абреу де Леон, оправдаешь доверие, которое я к тебе по глупости питаю.
– Ты говоришь точь‐в-точь как твоя мама Ди. Просто имей в виду.
Соджорнер кривится.
– Ты ему нравишься, – говорит Джейми. – Она ведь тебе нравится, а, Че?
Я не знаю, что сказать. Согласиться? Соджорнер знает, что она мне нравится.
– Музыка была просто прекрасная, – повторяю я. Слова сваливаются у меня с языка, словно дохлые рыбины.
Наверняка прыщи у меня на лице просто пылают на фоне красноты, заливающей всю мою голову и стекающей на шею.
– Она думает, что ты обрел Бога, – говорит Джейми.
– Что?
– Я этого не говорила!
– Еще как говорила. Она сказала, что ты выглядел так, словно в тебя вошел Святой Дух. – Джейми смотрит на меня и приподнимает бровь в духе Лейлани, словно давая мне понять, что она‐то точно знает, что за дух в меня вошел и какие весьма далекие от духовных чувства я при этом испытывал. – Ты ведь не обрел Бога, а, Че?
Я качаю головой. Я могу врать (или недоговаривать) родителям насчет спарринга, но не стану врать Соджорнер.
– Нет. Я не ощутил ничего духовного или религиозного. Мне понравилась музыка, ее энергия. Мне понравилось, что все вокруг были так добры и приветливы. Все, кто был в церкви, показались мне прекрасными людьми. Но я все равно не думаю, что Бог есть.
Соджорнер вздрагивает. «Но я испытал нечто другое, – хочу я сказать. – Я понял, что, похоже, люблю тебя». Мне показалось, что она тоже что‐то ко мне испытывает. Но дело было вовсе не во мне. Дело было в Иисусе. Вот черт.
– Я так и знала, – грустно говорит Соджорнер. – Но я все равно рада, что ты пришел.
Я остаюсь на спарринг. У меня подходящая по размеру капа и шлем, от которого не разит потом тысячи других боксеров. На этот раз я выхожу против Тупорылого. Я могу сделать этого парня. Пока я об этом думаю, он кроссом справа бьет мне прямо в нос. В мой и без того уже сильно распухший нос. Я мычу.
– На тебе, кенгуриный стейк!
Он уверен, что я слабее его. Он начинает еще один кросс. Я ныряю ему под руку. Всякий раз, когда я уклоняюсь, он пытается бить сильнее, но я заранее вижу, что он замышляет. Он задирает подбородок и тем самым подсказывает мне, куда собирается бить. С каждым промахом он становится все небрежнее. Он пытается до меня достать. Я делаю шаг в сторону, притворяюсь, что отступаю. Он совершенно теряет контроль над ситуацией, и я обрушиваю на него целый шквал джебов и кроссов. Он издает нечто среднее между рыком и воем и пытается от меня отбиться.
