Волосы у Олли примяты. Олли ощупывает их и хмурится:
– Закажу и пойду поправлю прическу. Умираю с голоду. Но без принцевой бороды и волос я наверняка выгляжу просто отвратительно.
– Это Че, – говорит Вероника.
– А, тот самый заунывный сынок лучших друзей твоих родителей. Все правильно, Лей-Лей? Ты ведь именно на этом слове остановилась, покопавшись в словаре синонимов?
– Олли! – вспыхивает Вероника. Лейлани даже не закатывает глаза.
– Похоже на меня, – говорю я и протягиваю руку.
– Ага, – говорит Олли, – он жмет руки. Заунывнее некуда. – Он или она наклоняется и чмокает воздух рядом с моей щекой. – От тебя не разит богатством. Неужели австралийцы не выставляют напоказ свои деньги?
– Я не богатый.
– Он не богатый, – одновременно со мной говорит Лейлани. – Не все друзья моих родителей богачи, представь себе.
– Так вот откуда у тебя любовь к трущобам! – Олли поворачивается ко мне и шепчет: – Мы с Вероникой в школе получали стипендию, а сейчас вместе снимаем квартиру с фиксированной арендной платой. Никому не говори. – Олли встает. – Я буду тонкацу. С яйцом.
Я смотрю, как Олли идет к двери в туалет. Узкие бедра, но и талия тоже тонкая. При ходьбе Олли слегка раскачивается. Это никак не помогает мне понять, парень Олли или девчонка, но я чувствую, что лучше не спрашивать.
– Ты не во вкусе Олли, – говорит Лейлани.
Я краснею.
– Я не пытался…
Они хохочут.
– Олли тоже не в моем вкусе, – вымученно говорю я, надеясь, что выйдет весело.
– О-о-о, – удивляется Вероника, – а кто же в твоем вкусе?
У меня звякает телефон. Я смотрю на экран: «Уже завалил ее?» Это Джейсон. Я тяжело вздыхаю. Лейлани наклоняется ко мне. Я щелчком выключаю телефон.
– Кого завалил? – тактично осведомляется она как раз в момент, когда к нам подходит официант. Он вздымает брови, но ничего не говорит. – Ну? – продолжает она, когда официант, приняв заказ, уходит. – Кого ты завалил?
– Никого. Это шутка. Очевидно, тупая. Но он вообще‐то не козел.
Это неправда. Джейсон может вести себя как настоящий козел, к тому же он, возможно, не шутит. Зря я рассказал ему, что мне нравится Соджорнер. Хорошо хоть, мне хватило мозгов не говорить ему, как ее зовут. Вероника пихает Лейлани локтем:
– Что было в сообщении? Скажи!
– В каком сообщении? – усаживаясь за стол, спрашивает Олли.
– Ничего, – говорю я одновременно с Лейлани.
– «Уже завалил ее?» Так было написано в сообщении, – поясняет она. – Это не я спросила.
– Он пошутил, – отбиваюсь я. – И никого конкретно не имел в виду.
– А может, он имел в виду Лейлани? – не отстает Олли. – Я думаю, у тебя с ней есть шанс. – Олли наклоняется ко мне и говорит театральным шепотом: – Только между нами, мне кажется, она готова к переменам. Они с Вероникой вместе уже миллиард лет.
Вероника толкает его в бок.
– Ай!
Нам приносят лапшу.
– Заешь свою боль тонкацу.
Лапша вкуснейшая.
– Хороша, да? – спрашивает Олли. У него/нее по подбородку стекает бульон. – Лей, ты уже знаешь, что мне не дали роль?
Вероника закатывает глаза.
– Ты не можешь знать, в чем причина.
Олли хмыкает:
– Нет, могу. Очевидно, они считают, что я не могу быть Питером Пэном.
– Раз у тебя темная кожа, ты не можешь его играть? Как прогрессивно. – Лейлани фыркает. – У тебя бы прекрасно получилось.
– Может, не будем об этом? – предлагает Вероника. У меня звякает телефон. Я украдкой смотрю на экран.
Сообщение от Розы. «Я соскучилась! В музее было очень весело».
Мы бродим по району, который мой телефон определяет как Нижний Ист-Сайд. Лейлани, Вероника и Олли треплются о каких‐то своих знакомых, обсуждают одежду, магазины, рестораны и только что открывшуюся гостиницу, словно они ровесники родоков. Олли беспрерывно спрашивает Лейлани про ее сайт.
– У тебя есть свой сайт? – спрашиваю я. Мне это кажется слегка старомодным.
Все трое смеются.
– Да, у Лейлани Макбранайт есть свой сайт, – говорит Олли. – Он называется «Неофит», не слышал? – Олли смотрит на меня так, словно я должен знать значение этого слова.
– Забей, – говорит Лейлани. – Че не интересуется модой.
– Что, правда? – говорит Вероника. – Рубашка у него божественная.
– Я заставила его купить ее.
У меня жужжит телефон. Салли сообщает, что Роза переночует у Макбранайтов с Сеймон и Майей и что они с Дэвидом останутся там на ужин. Майя вряд ли сейчас прыгает от радости.
– Мне пора, – говорю я.
– У тебя встреча?
– Спортзал, – говорю я.
– Еще даже не стемнело, – отговаривает меня Олли. – И ты не поведал нам все свои секреты.
– Почему ты думаешь, что у меня есть секреты?
– Оставайся, – говорит Лейлани. – Ты же можешь пропустить тренировку? Ты в Нью-Йорке недавно. Мы покажем тебе пару секретных мест.
– Увидишь логово дракона, – уточняет Вероника.
– Узнаешь, как его победить, – добавляет Олли.
Мне хочется больше узнать про Лейлани и ее друзей. Они совсем не похожи на моих австралийских ребят. Мы с Назимом, Джейсоном и Джорджи никогда не обсуждаем тряпки. Мы вообще не говорим о том, о чем говорят они. Пожалуй, мне интересно посмотреть, как развлекаются Лейлани и компания, к тому же родоки будут в восторге от того, что я провожу с ней время. Возможно, этот восторг слегка скрасит разочарование, которое они испытают, когда я расскажу им про спарринг.
– Ладно, – говорю я. – Покажите мне свой Нью-Йорк.
Олли делано обнимает меня и изображает полный восторг.
– Начинаем экскурсию!
Я пишу Салли, что я с Лейлани и ее друзьями. «Повеселись», – отвечает она.
– Часть первая, – говорит Лейлани. – Зайдем к Ронни и Олли.
– Разве первая часть – не лапша? – спрашиваю я.
– Нет, в первой части меня спасали от работы в королевстве тотальной тоски, – говорит Вероника.
– Просто открой дверь, Ронни.
Вероника открывает исписанную граффити дверь в подъезд и ведет нас по лестнице на четвертый этаж.
– Люблю дома без лифта, – говорит Лейлани.
– Тут все по‐простому, но все равно это наш дом, – ухмыляется Олли. – Кстати, у нас в квартире со дня на день установят лифт.
Лестница грязная. Пахнет пылью и мусором, который годами втаптывали в потертый ковер. Ноги слегка прилипают к каждой ступеньке. Все стены ободраны. На каждом этаже хотя бы у одной двери стоит набитый мусорный пакет. На первом этаже пакет всего один и не слишком вонючий. На втором этаже куда хуже.
