– Привет, – говорит Соджорнер Розе. – Теперь ты видишь, что у нас есть и другие девушки?
Она разматывает бинты и улыбается. Я понимаю, что еще не снял свои бинты. Они насквозь промокли от пота. Роза кивает:
– Теперь я тоже хочу научиться боксировать.
Соджорнер смеется:
– Я в любой момент готова дать тебе пару уроков самообороны.
– Да, пожалуйста!
– А мне? – спрашивает Сеймон. – Я Сеймон.
– Она моя лучшая подруга, – говорит Роза.
– Приятно познакомиться, – отвечает Соджорнер. – Буду рада научить вас обеих.
– Это Майя, – говорю я.
– Привет, – отзывается Майя.
– Рада познакомиться, – говорит Соджорнер. – А вы…
– У меня есть вопрос, – перебивает Роза, подходя ближе к Соджорнер. – Послание к евреям, четвертая глава, тринадцатый стих. Точнее, у меня вопросы по всему тексту Послания к евреям.
Вопросы по Библии? Да бог ты мой.
– Хочешь с нами поужинать? – спрашивает Роза, повышая голос и оглядываясь на Джина и Лизимайю, которые тут же откликаются:
– Конечно, замечательная мысль! Чем больше народу, тем веселее.
«Скажи нет, скажи нет, скажи нет», – мысленно упрашиваю я.
– Я с удовольствием, – говорит Соджорнер. – Только переоденусь.
– И я тоже, – говорю я. Черт. Наверняка у нее есть дела поинтереснее. – Я быстро.
– Мы пришлем тебе адрес, – говорит Лизимайя. – Это на Клинтон-стрит. Лейлани тоже придет.
«Шикарно», – думаю я.
Мы идем к раздевалкам.
– Тебе необязательно было соглашаться, – говорю я. – Роза бывает слишком настойчива.
– Я хочу пойти. Друзья так делают. Узнают как можно больше о семье своего друга, а потом используют это против него.
– Отлично. Слушай, сегодня все будет не как обычно. Ты же знаешь, я обещал им не драться?
Соджорнер кивает.
– Так вот, я им не сказал…
– Ты соврал?
– Не совсем. Я не рассказал… Но это одно и то же. Я все понимаю. Это будет ужасно неприятный ужин.
Соджорнер улыбается.
– Теперь мне еще больше хочется пойти. Посмотреть, как ведут себя твои предки, когда злятся.
– Прекрасно, – бормочу я и сворачиваю в мужскую раздевалку.
– Че, – зовет Соджорнер. – Если не хочешь, я не пойду.
– Что, правда?
– Конечно.
Я думаю, не попросить ли ее отказаться, но решаю этого не делать. Я проведу с ней еще немного времени.
– Нет, все нормально. Но за это ты позовешь меня на ужин с твоей семьей и постараешься, чтобы тебе на нем тоже пришлось несладко.
Соджорнер смеется.
В ресторане полно народу. Пол и стены выложены плиткой, отражающей и усиливающей звон посуды, гул голосов, стук каблуков. Мы протискиваемся мимо столов, за каждым из которых вплотную друг к другу сидят посетители, мимо официантов, балансирующих с огромными подносами в руках. Добравшись до нашего стола, мы видим всего два свободных места – одно на взрослом конце стола, другое на детском.
– Это Соджорнер, – объявляю я. – Мы вместе тренируемся. Ее пригласила Роза.
Все здороваются. Соджорнер обращается к взрослым «мэм» и «сэр». Они просят называть их по именам.
Салли кивает мне, указывая на место между ней и Дэвидом. Великолепно. Лейлани поднимает брови, словно говоря: «Ты попал». Соджорнер садится между Розой и Лейлани. У меня в кармане жужжит телефон. Джин делает за всех нас заказ по‐корейски, Майя и Лейлани что‐то ему подсказывают. Похоже, все работники ресторана их знают.
– Это та девушка, с которой ты ходил в церковь? – понизив голос, спрашивает Салли. Хотя мы и сидим рядом, мне приходится наклониться к ней, чтобы расслышать. – Та, которая рассказывает Розе о Библии?
– Да. – На другом конце стола Лейлани что‐то говорит Соджорнер, смотрит на меня и чуть приподнимает бровь. Соджорнер смеется. У меня горят щеки.
– Впечатляет.
– Любой боксер впечатляет, – говорю я. – Ну, если он умеет хорошо впечатать.
Салли не смеется. Сеймон сидит по другую сторону от Розы, рядом с Майей, но спиной к ней. Майя прижимается к Лизимайе, та обнимает ее за плечи. Роза и Сеймон смеются и переглядываются, когда Джин их о чем‐то спрашивает. Лейлани и Соджорнер разговаривают. Кажется, я слышу, как они что‐то говорят про бег, но в ресторане так шумно, что я мало что могу разобрать. Соджорнер слегка отодвигает свой стул от стола. Такие ужины – просто пытка.
– Ты давно боксируешь, Че? – спрашивает Джин. У него от природы зычный голос.
– С пяти лет, хотя изначально предполагалось, что он только освоит самозащиту, – говорит Дэвид. – Потом он быстро переключился на кикбоксинг, потом на бокс. А ты, Соджорнер?
Ему приходится повторить вопрос, потому что Соджорнер его не слышит.
– Моя тетя Сьюзен, – почти кричит она в ответ, – работает тренером в Джерси. Я училась боксировать вместе с кузенами. Но из всех нас только я по‐настоящему увлеклась боксом.
– А я научился у отца, – говорит Джин. – Повезло нам!
Соджорнер кивает.
– Главное, чему я научился благодаря боксу, – что защита важнее всего, – ухмыляется Джин. – А еще – что нужно есть вовремя. Бог мой, я был вечно голоден, когда боксировал.
– Да, – говорю я, кивая Джину, и он кивает мне в ответ. Я кладу себе солений и блинчиков из общего блюда.
Все едят. Лейлани болтает с Соджорнер. Роза и Сеймон хихикают. Как я ни стараюсь, не могу расслышать ни слова из того, что они говорят. Майя смотрит на меня, и я улыбаюсь ей, потом киваю в сторону Розы и закатываю глаза. Майя улыбается в ответ.
Взрослые говорят о делах. Я под столом пишу Джейсону: «Ну все, понеслось. Родоки знают про спарринги. Они не рады». Как только блюдо пустеет, нам приносят новое. Я счастлив, что могу просто есть, не поднимая головы от стола. Салли и Дэвид не говорят мне ни слова. Я смотрю на Розу. Я практически уверен в том, что это ее идея. Наверняка это она предложила им зайти за мной в зал. С каких пор мои родители не пишут мне заранее о своих планах?
Соджорнер смеется вместе с девчонками. Она сумела вовлечь в разговор Майю. Лейлани склонилась над своим телефоном. Я ем и радуюсь, что мне ни с кем не нужно говорить.
– Лейлани, – гремит Джин, – за столом никаких телефонов.
Лейлани даже не поднимает головы. Вряд ли она его не слышит.
– Никаких телефонов за столом, Лей, – еще громче повторяет Джин.
На этот раз она уже не может притвориться, что не слышит.
