– Я Че.
Он бегло касается моего кулака. И хмурится. Это не делает его менее симпатичным. Или менее высоким. Кожа у него на лице совершенно чистая.
– Это… – начинает Соджорнер, возвращая мне фляжку.
– Мы…
Мы замолкаем и смотрим друг на друга. Мне смешно, но я сдерживаюсь, потому что понятия не имею, кто этот парень.
– Че – мой друг, – говорит Соджорнер. – Это Дэниел, мой бывший.
«Ого», – думаю я.
– Рад познакомиться, Дэниел.
– Аналогично, – говорит он, и его слова звучат не искреннее моих. Он оглядывается назад. – Меня там друзья ждут. Просто хотел узнать, как ты.
– Я отлично.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он. – Потная, но все равно.
– Пот – это хорошо. Ты тоже выглядишь неплохо.
– Рад был повидаться, Сид. Я… – Он осекается, снова бросает на меня взгляд, словно хочет, чтобы я оставил их наедине, но Соджорнер явно чувствует себя не в своей тарелке.
Я стою на месте. Делаю еще глоток из фляжки. Если Соджорнер попросит меня дать им минутку, я отойду.
– Передавай привет мамам. И Джейми.
– Хорошо.
Он отступает на несколько шагов, не сводя глаз с Соджорнер, – и ни на кого не налетает, даже не спотыкается. Машет ей, снова оглядывает меня, а потом наконец разворачивается и уходит. Я передаю фляжку Соджорнер. У меня ноют икры и бедра. Мне нужен массаж, сауна и горячая ванна. Соджорнер делает огромный глоток воды.
– Еще пробежимся?
Я смотрю на нее. Уверен, глаза у меня вылезли на лоб. Она толкает меня в плечо:
– Шутка! Я выдохлась. И есть хочу.
– Я умираю от голода.
Мы идем по дорожке, утирая пот и допивая воду из фляжки. Интересно, сколько она встречалась с Дэниелом и почему они расстались. Похоже, это она с ним порвала, хотя, может, я ошибаюсь. У него точно остались к ней чувства. Но почему он оказался таким красавчиком, да еще и выше меня ростом? Он бы так хорошо смотрелся рядом с Соджорнер, не то что я. Они подходят друг другу. Оба красавцы. Но я здесь, а он – нет. Я чувствую запах ее пота, а он – нет. Ее запах расплавляет мозг мне, не ему. Он расплавляет все вокруг.
– Тут в паре кварталов есть неплохой дайнер.
Я киваю.
– Ты платишь, богатей.
– Богатей? Если бы.
Она бросает на меня косой взгляд, но ничего не говорит. Придется воспользоваться дедулиной кредитной картой. Родоки не давали мне наличных. Придется объясняться с дедулей. Иначе он вполне может решить, что я злоупотребляю его доверием, и заблокировать карточку. Мы переходим через дорогу. Я стараюсь не думать о чувствах, которые испытываю к Соджорнер, и радуюсь, когда мы наконец доходим до дайнера. Я заказываю свой первый американский бургер – чизбургер с беконом и еще кучей ингредиентов, – большую порцию картошки фри и молочный коктейль с солодом. Мне нужно получить как можно больше белков и углеводов. Может, еда отвлечет меня от мыслей о губах Соджорнер, о ее коже, о том, как чудесно она пахнет.
Соджорнер заказывает такую же гору еды.
– Хочу насладиться, пока можно. На следующей неделе начинаю сбрасывать вес. Ужас.
– Это может быть опасно. – Салли отправляет мне все статьи о вреде бокса, которые ей только попадаются. Среди них полно материалов о том, как опасно быстро терять вес. Сколько бы я ни говорил ей, что не собираюсь быть профессиональным боксером, она не останавливается. Но ведь если я не стану профессионалом, мне никогда не придется сбрасывать вес, чтобы попасть в правильную весовую категорию.
– Да, папочка. Со мной занимается Дайдо. Я все делаю по науке.
– Угу. – Не понимаю, как можно сбрасывать вес по науке. Большая часть нашего веса – это вода. Чаще всего боксеры перестают пить воду, а это очень опасно.
Сначала приносят коктейли. Мой по вкусу напоминает обычный шоколадный. Я думал, что солодовый коктейль окажется куда необычнее. Соджорнер отпивает коктейль и смеется:
– Ты что, и правда не будешь спрашивать про Дэниела? Я краснею.
– Не хотел показаться любопытным.
– Ну конечно.
– Естественно, я ведь не так хорошо тебя знаю, и вообще это не мое дело. Если хочешь, расскажи.
– Он меня бросил. Поступил в университет. Я еще училась в школе. Он собирался уехать из Нью-Йорка. – Она пожимает плечами. – Но в районе Рождества он решил меня вернуть. При этом выяснилось, что в университете у него была девушка. Мне это не понравилось. С тех пор я его не видела. Он козел.
– Разве «козел» не ругательство? А то получается, что ты выругалась.
Она вяло машет на меня рукой. У нее громко бурчит в животе. Мой живот отзывается тем же.
– И это значит, что ты проиграла пари! Да, Содж… Сид?
– «Козел» не ругательство. Я не проиграла. Пари не было.
– Запомню, что мне можно говорить «козел». У нас было пари. Мы просто его не разбивали.
Перед нами ставят бургеры. Мы набрасываемся на них. Мой просто великолепен. Проглотив примерно половину, я слегка сбавляю темп и начинаю закидывать картошку в рот по одной штучке, не горстями.
– Так почему ты всегда называешь меня Соджорнер, а не Сид?
– Мне так нравится, – мычу я.
– Что?
– Мне нравится твое имя. Соджорнер. Нравится, как оно звучит. Именно так я представляю себе тебя. – Я откусываю свой бургер.
– Мне нравится, как ты это сказал.
– Спасибо.
– Все дело в твоем акценте. Любое слово звучит так мило.
– Значит, я милый?
– Значит, у тебя милый акцент.
– То есть мне можно не называть тебя Сид?
Она кивает:
– Можешь называть меня Соджорнер. Только не при Джейми. А то она потом не отстанет.
Мы идем домой.
– У тебя будут проблемы? – спрашиваю я, когда мы переходим Лафайетт-стрит и я наконец понимаю, где мы.
– Не больше, чем раньше. Я сказала, что вернусь поздно. Сказала, что иду на пробежку с тобой. Они мне доверяют. Даже когда злятся. Они бы позвонили, если бы мне надо было вернуться.
На словах «они мне доверяют» меня слегка передергивает.
– В чем дело?
– Мои родоки сказали, что больше мне не доверяют. Из-за спарринга. Я еще никогда не нарушал обещаний, которые давал им.
– Я так и думала. Тебе явно нелегко от того, что ты пошел против них. Жаль, что они этого не замечают.
– У тебя ведь та же история? Они хотят, чтобы я стал таким же, как они. Или, скорее, не таким же, как они. Мой отец в молодости был беспредельщиком. Однажды он сломал челюсть какому‐то парню.
