– Я не считаю тебя чудовищем, – говорю я. Она права. Я действительно вру.
– Дэвид не хочет, чтобы ты рассказывал обо мне Макбранайтам, потому что боится, что они откажутся иметь с ним дело. Все дело в деньгах, Че, а не в Салли. Дэвиду нельзя верить. Как тебе кажется, почему он никогда не говорил с тобой обо мне? Он же всегда все понимал.
– Почему, Роза? – Мне страшно хочется услышать ее теорию заговора. Она считает, что всеми людьми движут такие же жуткие мотивы, как и ею. – Почему он не говорил со мной о тебе?
– Он хочет, чтобы мы были обычной, любящей семьей. Иначе мы отпугнем инвесторов. Дэвиду не нравится быть банкротом. Он не хочет снова ходить на обычную работу. Как тебе кажется, почему мы так часто переезжаем? Почему сейчас он так много работает?
– Дэвид всегда много работает.
Роза улыбается.
– Он только притворяется, что много работает. Ты даже не представляешь, как много в мире таких людей, как я. Думаешь, нас всего один процент? Ученые наверняка просто выдумали эту статистику. Почти все люди такие же, как я.
– Роза, ты так считаешь, потому что не можешь представить себе, каково это – быть другим. Единственный способ понять, что большинству людей в мире не плевать на других, – начать самой беспокоиться об окружающих.
Роза пожимает плечами.
– Скоро ты сам все увидишь. Завтра вечером мы с Сеймон приготовим ужин. Это будет семейный ужин, который всех нас сплотит.
Я до смерти хочу на него попасть.
Из-за Розы я опаздываю на несколько минут. Лейлани с Майей сидят за столиком в углу кафе. Лейлани обнимает Майю, наклоняется к ней, о чем‐то говорит, прихлебывая кофе. Я сразу чувствую, как они близки, как любят друг друга. Майя кажется совсем маленькой. У нее круги под глазами. Похоже, она похудела. У нее испуганный вид. Точнее, у них обеих. Это все из‐за Розы.
Иногда мне кажется, что Роза – это инопланетный вирус. Она заражает всех, к кому прикасается, своей нечеловеческой ДНК, вселяя серость и уныние. Я уверен, что до ее рождения был другим человеком. Куда более счастливым. Когда захватчики с ее планеты прибудут на Землю, мы не сможем оказать им сопротивление, потому что Розин вирус отнимет у нас все силы.
Лейлани замечает меня, машет рукой. И Майя тоже. Я подхожу.
– Нам нужен план, – говорит Лейлани, хотя я не успел даже сесть за стол.
Это правда.
– Мы что, генеральный штаб?
Майя растягивает губы, почти улыбается:
– Может, нанесем грим для маскировки?
– Неплохая идея.
– Главное – держать Розу подальше от Сеймон и Майи. – Лейлани не улыбается. – Я могу защитить Майю, но совершенно не понимаю, как достучаться до Сеймон. Роза из нее веревки вьет. Сеймон сказала тебе, что завтра они с Розой приготовят для всех нас ужин?
Майина почти-улыбка сходит с ее лица. Лейлани кивает.
– Очевидно, они обе считают, что следующий их шаг – массовое отравление обеих семей.
– Обхохочешься.
– Сеймон твердит, что Роза – ее лучшая подруга и что все это придумала она сама. Она не слушает меня, когда я говорю ей о Розе.
Майя смотрит на свои руки.
– Это точно придумала не Сеймон, – говорит Лейлани. – Она всегда носит перчатки. Она жутко боится арахиса.
Я умираю от голода.
– Ничего, если я закажу поесть? Я еще не завтракал. – Мы ведь собирались позавтракать вместе.
Лейлани кивает. Я заказываю большой завтрак. Они с Майей просят принести хлопья и фрукты.
– Я все время предупреждаю Сеймон насчет Розы, – говорит Лейлани. – Я предупреждала ее еще до того, как ты мне все рассказал. Я не сказала ей, что Роза – психопатка, но она знает и про морскую свинку, и про жуткие вещи, которые говорила Роза. Но Сеймон мне не верит. Она говорит, что я ревную. Она сказала: «Я люблю тебя. Я люблю Майю. Но Роза – моя лучшая подруга. Она меня понимает».
– Тьфу. – Я живо представляю себе, как Роза говорит Сеймон: «Ты меня понимаешь», точно так же, как она говорит это мне.
– Майя теперь спит в моей комнате.
– Хорошо. Вы с Сеймон до сих пор не разговариваете? Майя опускает голову:
– Сеймон со мной не разговаривает. А Роза разговаривает. Но лучше бы она ко мне вообще не подходила.
– Никогда не оставайся с ней наедине. Сеймон не считается. Звони мне, если тебе покажется, что Роза может что‐то натворить. У тебя есть мой номер?
Майя кивает.
– Не могу поверить, что она хотела убить Сеймон, – говорит Лейлани. – Они подруги. Зачем ей ее убивать?
– Не думаю, что она этого хотела, – говорю я. – У нее в руке был инжектор. Со снятым колпачком.
– Значит, она собиралась сделать ей укол. Именно это и говорит Роза. Говорит, что она впала в ступор.
– Она не впала в ступор. Она смеялась.
Майя съеживается и от этого кажется совсем крошкой. – Я не думаю, что Роза собиралась ее убить. Я думаю, она с восторгом наблюдала за тем, как у Сеймон синело лицо. Ей хотелось узнать, что может произойти. Поэтому‐то она и заставила Сеймон съесть арахисовое масло. Я думаю, Сеймон на это согласилась, но Роза не хотела, чтобы она умерла.
– Роза может заставить ее сделать все что угодно, – говорит Лейлани.
– Она может заставить Сеймон поверить, что это была ее собственная идея.
Нам приносят еду. Мой большой завтрак и правда очень большой: на тарелке лежат четыре сосиски, ломтики бекона, яичница, грибы, лук. Я набрасываюсь на еду. Майя отрешенно крутит ложкой в миске с хлопьями, перемешивает ягоды с йогуртом, но ничего не ест.
– Ты правда думаешь, что она психопатка? – прожевав, спрашивает Лейлани.
Она спрашивает об этом уже во второй раз. Я все понимаю. Мы должны быть осторожны, нельзя вот так навешивать ярлыки. Но я живу с этим полжизни. Я уже давно уверен.
– И Дэвид тоже так думает.
– Что? Я думала, они тебе не верят.
– Я не был в курсе! После того, что случилось вчера, мы с Дэвидом поговорили. И он признался, что ему все известно про Розу. И что он тоже пытается следить за ней.
Лейлани изумленно смотрит на меня:
– Тогда почему они ничего не сказали нашим родителям?
– Салли все отрицает. – Я говорю эти слова и тут же понимаю, что в них нет никакого смысла. Почему Дэвид не предупреждает всех вокруг? И прежде всего Макбранайтов? Он сказал, что это разрушит нашу семью, но вряд ли сам в это верит. – Он не хочет ее расстраивать, – неуверенно добавляю я.
– Что за бред! Сеймон могла умереть. Чертова Салли. Я вздрагиваю.
– Она… – начинаю я, но ничто из сказанного Дэвидом не объясняет, почему нам нельзя рассказывать о Розе. – По Розиному мнению, он боится, что ваши родители не захотят с ними работать.
