– Нет, Роза согласилась во всем признаться при условии, что мы не будем ничего подписывать. Она заставила их это зафиксировать на бумаге.
– Это придумала ее адвокат?
– О боже мой, Че, это было ужасно. – В глазах у Салли стоят слезы. – Я не думала, что Роза расскажет им про Дэвида.
– Она сказала, что Дэвид психопат?
– Роза сказала, что это Дэвид придумал убить Майю. Она записала свой разговор с ним на телефон. Несколько разговоров. Он говорил ей, что если она кого‐то убьет, то больше не будет об этом думать и не захочет снова это делать. Он говорил, никто не поверит, что ребенок вроде нее способен кого‐то убить. Ей просто нужно устроить все так, чтобы все поверили, что это несчастный случай.
– И Роза все это записала?
Салли кивает, вытирает глаза. У нее по щекам все равно текут слезы.
– Я думала, он изменился, Че. Я в него верила.
– Но где тогда Дэвид? Его арестовали? Это же пособничество преступлению или что‐то в этом духе!
– Он уехал.
– Что значит уехал?
– Дэвид сбежал.
Я выпрыгиваю из постели, бегу вниз. Открываю дверь в их кабинет. Дэвида там нет. Я захожу в их спальню. Там его тоже нет. Я распахиваю дверцы шкафа и вижу пустые вешалки. Один из ящиков пуст. Дэвид действительно сбежал.
– Он всегда был готов исчезнуть, если понадобится, – говорит мне Салли.
Она приготовила кофе. Я сижу за барной стойкой, прихлебываю из чашки.
– Он не знал, что мне известно про его экстренный набор. Но мне все было известно. Я не думала, что он им когда‐нибудь воспользуется. Думала, это все пережитки прошлого.
– Экстренный набор? – Роза мне о нем говорила. Я ей не поверил.
– Там паспорта, деньги в разной валюте. Дэвид обновлял его всякий раз, когда менялись технологии изготовления паспортов. Все то время, что я его знаю, он был готов в любой момент сбежать.
– Неужели его не поймают? Можно отследить телефон…
– Ты ведь не думаешь, что он взял с собой телефон? Дэвид не дурак. Он правда исчез.
– Когда? – Его не было в медицинском центре. Я не видел его со вчерашнего утра, когда к нам приходила Айлин.
Салли рыдает так громко, что не слышит меня. Не могу сказать, что я потрясен. Не знаю, что именно я чувствую. Интересно, что скажет Соджорнер. И тут я вспоминаю, что не смогу ей об этом рассказать. Она заблокировала мой номер. Я больше никогда ни о чем не смогу ей рассказать.
– Это все какая‐то бессмыслица.
Я обнимаю Салли и ворошу ей волосы, размышляя о том, зачем Дэвид предложил Розе кого‐то убить. Это все какая‐то бессмыслица. Дэвиду нужно было прикрытие. Когда Роза заставила Сеймон убить Майю, его прикрытие развалилось.
Глава сорок первая
Роза спускается по лестнице и садится на высокий барный стул. – Что на завтрак?
– Не имею ни малейшего представления, – говорю я. Я не голоден.
– Салли, перестань уже плакать, – говорит Роза. – Это раздражает.
Салли выглядит так, словно сломается пополам от малейшего дуновения ветра. Роза выглядит так, словно с самого рождения отлично высыпается. Роза улыбается. Показывает ямочки.
– Ты очень похожа на Дэвида, знаешь? Особенно когда улыбаешься.
– Хорошо. Значит, все будут любить меня так же, как любят Дэвида. Могу поспорить, он сбежал с Сюзеттой. Вы знали, что она ушла от Макбранайтов?
Салли вздрагивает. Я не говорю ей, что Сюзетта – это няня Макбранайтов. Я не спрашиваю у Розы, правда ли это. Я переключаю внимание на кофе. Салли тихо плачет над своей чашкой.
– Теперь все всё знают, Че, – говорит Роза. – Лжи больше не будет. Ты должен радоваться. – Она подтягивает под себя ноги, опасно балансируя на стуле, и садится на пятки. На меня обрушиваются воспоминания о том, как Роза сидела так в раннем детстве.
– В молодости он совершил убийство. – Салли смотрит не на нас, а на свой кофе. Слезы у нее текут медленней.
Я хочу спросить, откуда она об этом знает. Она это видела? Зачем Дэвиду говорить с ней об убийстве, если она при нем не присутствовала?
– Он сказал, что никогда больше не совершит ничего подобного. Что это был несчастный случай.
Он врал. Розино выражение лица тому подтверждение. Салли не отвечает, и я понимаю, что ничего не сказал вслух. Интересно, он после этого еще когда‐нибудь убивал?
– Дэвид никогда больше ничего такого не делал. Если он чувствовал ярость, то делал другие вещи. Разрешенные законом. Он научился сублимировать. Он уже не тот, кем был, когда мы встретились. Я думала, эта часть его характера вообще исчезла. Я любила его, Че. До сих пор люблю. Я думала, он изменился.
– Куда он сбежал?
– Не знаю. Он даже не сказал мне, что уезжает.
Она говорит так, словно ее сердце навсегда разбито. У меня ужасное чувство, что исчезновение Дэвида расстраивает ее куда сильнее, чем все остальное. Чем смерть Майи. Чем то, что Роза – воплощение зла. Чем устройство мозга обоих ее детей.
– Роза?
Роза качает головой:
– Он оставил телефон, взял свой экстренный набор. И украшения Салли. Он не попрощался даже со мной, хотя я была его любимицей.
Салли не смотрит на нас.
– Салли, я не такой, как он. Я знаю, ты думаешь, что снимки мозга означают именно это, но я набрал низкий балл в тесте на психопатию.
Роза хихикает. Мне явно не добиться расположения матери, заявляя, что я не такой, как любовь всей ее жизни.
– Я тоже не такая, как он, – говорит мне Роза. – Я гораздо умнее.
– Я не думала, что то, что у Дэвида, передается по наследству. – Салли больше не плачет.
– То есть ты сожалеешь, что родила нас? – спрашиваю я.
– Конечно, сожалеет, глупый. Ей всегда нужен был только Дэвид. Она считает, что они совершили ошибку, когда завели детей.
Салли молчит.
– Ты ведь жалеешь, что я родилась, правда, Че?
– Не все время. – Раз уж мы говорим откровенно, я могу в этом признаться. Роза расплывается в довольной улыбке.
– Неужели после знакомства с дедулей и дядей Солом ты не засомневалась, стоит ли вам заводить детей? – не сдержавшись, спрашиваю я.
Уголки губ у Салли слегка ползут вверх, словно она пытается улыбнуться:
– У многих хороших людей родственники просто ужасные.
– Не такие ужасные. К тому же Дэвид не был хорошим человеком.
– И продолжает им не быть. Он же не умер. Он совершил несколько убийств, – говорит Салли Роза. – Но уже давно перестал убивать. После того как я родилась.
