Наша мать не отвечает. Она прижалась щекой к окну и смотрит на облака. Она почти ничего не сказала с тех пор, как у нас с ней и Розой состоялся первый в жизни откровенный разговор. Такие разговоры не лечат разбитое сердце и истерзанную душу. Разговоры с Розой только усиливают боль. Я хотел бы сказать Салли, что мое сердце тоже разбито. Но вряд ли она верит, что у меня есть сердце.
Я вспоминаю про свой список. Я получил все, что хотел: девушку, спарринги, а теперь мы еще и возвращаемся домой, в Сидней. Не получилось только с первым пунктом: я не смог уследить за Розой. Это у меня никогда не получится. Надо рассказать Розе про мой список. Это будет прекрасный пример скрытой иронии.
– Салли, – говорит Роза, – когда мы вернемся в Сидней, можно мне завести собаку? Моя компьютерная собака все еще жива.
Салли не отвечает.
– Я точно знаю, если бы ты попросила Макбранайтов, они бы купили нам билеты в бизнес-класс. Для них эти деньги – ничто. Они могли бы купить нам целый самолет, если бы только захотели. Они должны были купить нам самолет. Я спасла Сеймон от электрического стула, а они меня даже не поблагодарили.
– В Нью-Йорке нет смертной казни, – говорю я Розе. – А если бы и была, они не стали бы использовать электрический стул и точно не казнили бы маленькую богатую девочку. К тому же полиция так и не возбудила дело.
– Все равно я ее спасла. Поэтому она кое‐что мне подарила. – Роза вытаскивает из‐под футболки ожерелье: на золотой цепочке висит рубиновое сердечко. – Сеймон подарила мне Майино ожерелье. Теперь мы двойняшки.
На меня волной накатывает тошнота. Я прижимаю руку ко рту, вскакиваю с кресла и бегу по проходу в туалет. Блевотина обжигает мне пищевод, выплескивается изо рта в унитаз. Я чувствую вкус чего‐то кислого, а еще салата, хлеба, сыра. Волна накатывает опять, опять, опять. Я блюю, пока во мне не остается ничего, кроме желчи.
Я поворачиваюсь, чтобы вымыть лицо и руки, и вижу в зеркале, что белки глаз у меня налились кровью. Субконъюнктивальное кровоизлияние. Выглядит жутко, но на самом деле это всего лишь лопнувшие кровеносные сосудики. Теперь я полная противоположность Розе, по виду которой не скажешь, какое она на самом деле чудовище. Я наполняю водой крошечный бумажный стаканчик, без конца полощу рот и сплевываю, ужасаясь всякий раз, когда вижу в зеркале свое отражение. Когда я возвращаюсь на свое место, Роза пьет кока-колу. Раньше Салли такого бы не позволила. Роза смотрит мне прямо в глаза и смеется:
– У тебя глаза как у дьявола.
– Когда ты успела украсть ожерелье? – Оно было на Майе, когда она умерла.
– Мне не пришлось его красть. Я просто попросила. Сеймон любит меня больше всех на свете.
Она болтает ногами, останавливаясь в миллиметре от сиденья впереди. Это совсем не увлекательная шалость. Слишком просто. Роза придумает что‐нибудь еще. Я знаю, что она еще много чего натворит. Роза отпугнула Соджорнер, уничтожила Салли, избавилась от Дэвида, сломала меня. Я уверен, что она захочет снова испытать те же ощущения и продолжит делать подобные вещи. Только еще хуже.
Я вдруг вспоминаю слова, которые Роза сказала мне, когда ей было четыре года: «Если захочу, я могу довести тебя до слез». Я тогда рассмеялся: «У меня довольно высокий болевой порог, детка. Но давай, попробуй, ударь меня». – «Я про другую боль, глупый». – «Про какую?» Роза указала на мое сердце.
Она была права. Она всегда права.
Благодарности
Когда Тайяри Джонс написала в «Твиттере» про замечательную книгу Уильяма Марча «Дурная кровь» (1954), мне впервые пришла в голову мысль создать роман для подростков на эту же тему. Я перечитала книгу, а потом выяснила, как сильно изменились методы изучения психопатии. Более чем за полвека они продвинулись очень и очень далеко вперед.
Кроме того, источником вдохновения для меня стала моя во всех смыслах выдающаяся племянница Лира Ларбалестьер Берн. Глядя на то, как Лира учится смеяться, ходить, говорить, как становится полной эмпатии маленькой личностью, я представляла, чем именно Роза на нее не похожа.
Моя тренер по боксу, Надин Чемпион, – один из самых выдающихся людей, с кем я когда‐либо встречалась. Она научила меня всему, что я знаю об искусстве рукопашного боя, и оказала огромное влияние на эту книгу. Если бы не она, я никогда не доросла бы до спарринга и не узнала о себе столько нового.
Джилл Гринберг вот уже больше десяти лет работает моим агентом. Я каждый день благодарю ее за это. Спасибо. А еще спасибо замечательной команде «Джилл Гринберг Литерери Менеджмент»: Кейтлин Детвейлер, Черил Пинтка и Дениз Сент-Пьер.
Я очень признательна всем работникам «Сохо Пресс», в особенности Дэниелу Эренхафту, Мередит Барнс и Рейчел Коваль. И всем сотрудникам «Эллен энд Анвин», прежде всего Джоди Вебстер, Хилари Рейнольдс и Клер Кигери. Я счастлива, что у меня есть два столь замечательных дома в обеих странах, где я живу, – и в Австралии, и в США. Спасибо Лили Уилкинсон и Анне Грейс Хопкинс за то, что посоветовали мне почитать об эмпатии.
Спасибо моим первым читателям – Джеку Хиту, Алайе Дон Джонсон, Дэниелу Хосе Олдеру, Мег Рид, Тиму Синклеру, Скотту Уэстерфельду и Шону Уильямсу. От всего сердца прошу у вас прощения за то, как плоха была первая версия этого романа. Теперь он стал много лучше. Будьте уверены. Особая благодарность Скотту Уэстерфельду, Джилл Гринберг, Мег Рид и Алайе Дон Джонсон, которым за их грехи выпало прочесть несколько черновых вариантов романа (порядок, в котором я их перечисляю, отражает, как много черновиков они прочли). Джилл Гринберг и Дениз Сент-Пьер сделали точнейшие критические замечания. Я обязана вам обеим.
Спасибо Ко Бут, Джесси Девин, Саре Доллард, Эмили Дженкинс, Алайе Дон Джонсон, Бронвин Кинг, Джемме Кайл, Джен Ларбалестье, Джейсону Рейнольдсу и Лили Уилкинсон за бесценные комментарии к последним черновым вариантам романа. Особенно за поиски несоответствий, которые вели Лили и Сара! Я так счастлива, что мы их обнаружили и исправили. Ко, Эмили и Алайя спасли эту книгу, показав мне, что еще из нее можно выбросить. Порой так сложно увидеть деревья за чертовым лесом. Джесси Девин сделала полезные комментарии к моему описанию Олли. Все намеки на пол, которые остались в книге, – исключительно моя недоработка.
Фамилия Макбранайт – это смесь из фамилий игроков команды «Миннесота Линкс», победившей в финале Женской национальной баскетбольной ассоциации в 2013 году. Они одержали победу благодаря потрясающей командной работе, после чего в прессе широко обсуждалось, кого именно назовут самым ценным игроком. Известный баскетбольный блогер Ричард Коэн заметил в «Твиттере», что этот титул следует присудить всем игрокам команды, и смешал их имена. Я пообещала ему, что использую имена баскетболисток в своей следующей книге. Так я и поступила. Джанель (Мак) Карвилл, Ребекка (Бран) сон, Моника Р (айт) = Макбранайт. Майя названа в честь Майи Мур, а Сеймон – в честь Сеймон Огастус. Лизимайя – смесь Майи и Линдси Уэйлен (да, Лизи и Линдси не слишком похожи, но так лучше звучит). Лейлани названа в честь одной из моих любимых баскетболисток, Лейлани Митчелл. Нет, она не играла в том составе «Миннесоты». Я просто ее люблю.
