Императорский локомотив совершал свой первый и последний выезд.
Девять, восемь, семь, шесть, пять…
Я спрыгнул, не стал ждать до самого конца, это уже не замедлило бы скорость движения.
Полет мой был случаен, меня перевернуло в воздухе, но я успел заметить, как локомотив на всей скорости влетел в распахнутую пасть червя и помчался по его бесконечному черно-бурому телу дальше, вглубь.
А потом случилось сразу две вещи: раздался чудовищной силы взрыв – это наконец догорел бикфордов шнур и динамит рванул, и меня ударило о стену туннеля – точнее, впечатало в нее спиной. И больше о тех событиях я ничего не помню.
XIX
Эмансипе
– Бреннер, очнись, слышишь меня?!
Голос доносился до сознания как из бочки. Но пара хлестких ударов по щекам привела меня в чувство, и я возмутился:
– Какого дьявола?!
– Да очнись ты, сейчас легаши нагрянут, надо сваливать!
Я наконец открыл глаза. Надо мной склонился Джо, живой, но изрядно потрепанный. Догадываюсь, что и мой нынешний вид мог вызвать множество вопросов у стороннего наблюдателя.
Выла метель, бросая в лицо злой снег.
– Где мы?
– На улице, недалеко от входа в унтербан. Я нашел тебя там, под землей. Хотел было бросить, ты был похож на мертвеца, но еще дышал. И я тебя вытащил.
– Ты вытащил меня? Оттуда? – Я недоверчиво вспомнил пройденный нами путь вниз. – Я твой должник, Джо.
– Никто никому не должен. Ты помог мне поквитаться с червем, я вытащил тебя. В расчете.
– Так тварь сдохла?
– Его разнесло на куски, Бреннер, обратно не склеить. Я лично видел. А проход намертво завалило. Ты молодец!
Я протянул ему руку. Джо пожал ее.
– Что дальше?
– Разбег. Я прямиком к Степану, доложу обо всем. Твою роль обрисую четко. Так что подваливай завтра, как договаривался с шефом. Он будет ждать.
– Спасибо тебе, Джо.
Здоровяк лишь пожал плечами и скрылся в метели.
Полицейские свистки все громче раздавались справа, поэтому я пошел налево. Через сотню шагов мне повезло поймать извозчика, который за скромную плату доставил меня на Блюменштрассе. Адрес, где мы спрятали мехваген, я помнил. К счастью, «Эгоист» был на месте. Я любовно погладил его по хромированному боку.
Нужно ли мне доложить властям о происшествии на станции и в туннеле? И с кем я должен связаться по этому вопросу? С императором? Так он вряд ли захочет меня выслушать. Или же с Беллой – но это дело не в ее компетенции. Поэтому оставим кесарю кесарево, пусть полиция сама разбирается во всем. А мне требовался отдых.
Поразмыслив, я решил вернуться в отель. Мне требовалось немногое: горячая ванна, крепкий сон и отсутствие визитеров.
Консьерж – тот же самый молодой человек с идеальной прической – кинулся мне наперехват через весь холл, чуть не поскользнувшись на мраморном полу.
– Господин Бреннер, подождите!..
Я сделал вид, что не слышу, и ускорил шаг, направляясь к ауфцугу. Объясняться по поводу своего внешнего вида и испорченной обстановки номера мне сейчас не хотелось.
– Позже, все позже!
– Господин Бреннер! – В голосе консьержа послышались такие истерические нотки, что я все же остановился.
Консьерж подлетел ко мне, раскрасневшийся от короткого забега, как девица на морозе.
– Если вы по поводу того небольшого беспорядка… – начал было я, но консьерж отрицательно замотал головой. Его прическа при этом не пострадала.
– Что вы, господин Бреннер, личная жизнь гостя нашего отеля – совершенно приватная сфера. В ваших апартаментах вы вольны делать что душе угодно.
– Так зачем же вы меня остановили? – удивился я.
– Я обязан вас предупредить: у вас в номере Гостья! – Он прямо так и произнес это слово, с большой буквы.
Вот так, только подумаешь о нежеланных визитерах, как они тут как тут…
– А что она там делает? – нахмурился я. – Кто пустил?
– Она сказала, что вы ее ожидаете и приказали проводить прямо в комнаты.
– И вы вот так на слово верите первому встречному?
– Господин Бреннер, – консьерж изрядно волновался, но старался выглядеть солидно и говорить уверенно, – наш отель очень ответственно относится к запросам клиентов, и, если вы считаете, что мы в чем-то виноваты, мы непременно компенсируем… но эта женщина… – Его голос чуть дрогнул. – Она способна убедить кого угодно в чем угодно. Она весьма… хм… необычная особа. Я, собственно, и хотел вас предупредить. Если вдруг произошло недоразумение и вы не желаете общаться с вашей гостьей, то мы постараемся уладить этот вопрос, но вам придется немного обождать в ресторации…
Я наконец вспомнил. Белла обещала прислать ко мне свою фрейлину для особых поручений. Как ее там… Грета Липпе, если не ошибаюсь. Видимо, фрейлина-эмансипе настолько впечатлила беднягу-консьержа, что он растерял все свое природное спокойствие.
– Все в порядке, эта дама явилась по моему приглашению. Возможно, она даже поживет у меня некоторое время. В любом случае выполнять все ее указания, как мои собственные. Это понятно?
– Разумеется. – Консьерж остался недоволен моими словами, но лишь склонил голову в знак согласия, хотя его прощальные слова прозвучали весьма ехидно… или мне это только показалось?.. – Приятного вечера!
Дверь в мой номер была приоткрыта, еще в коридоре до меня донеслись звуки танго и запах крепкого табака.
Граммофон на столе крутил пластинку, мелодия будоражила кровь.
У приоткрытого окна стояла женщина и курила папиросу, выпуская дым в морозную ночь.
Одета она была весьма необычно, но нечто подобное я и ожидал увидеть, поэтому нисколько не удивился.
Вместо юбки Липпе носила галифе армейского фасона, сверху – кожаная куртка, а под ней рубашка, на ногах же – обычные валенки и резиновые калоши. Грета была женщиной крупного, я бы даже сказал, мощного телосложения, но в то же время не лишена природной грации и некоего изящества, поэтому ее гардероб смотрелся весьма колоритно, но не шутовски, а короткая мужская прическа довершала образ.
Грета резко повернулась на шум, щелчком выкинула окурок за окно и шагнула мне навстречу, подавая руку для приветствия. Рукопожатие вышло крепким.
– Господин Бреннер? – Она чуть басила.
– Фрау Липпе?
– Фройляйн, и можно просто Грета, я – человек простых жизненных принципов. В том числе в общении. Не люблю излишеств.
– Что ж, тогда и вы называйте меня просто Кирилл. Для друзей – Кира.
– Договорились. Императрица говорила, что вам требуется помощь. – То, как она произнесла титул, с легким придыханием, чуть понизив голос, показало мне, что некоторых условностей она все же не чужда.
