Любил ли я их, как прежде? Я любил их даже больше, я их обожествил.
Но я видел их гибель, видел их мертвые лица, безжизненные тела. И это не могло не повлиять на мое восприятие. Теперь я смотрел на них иначе. Чудесным образом воскресшие, я все равно оплакивал их.
Мои прекрасные мертвые жены…
К счастью, сестры еще не полностью пришли в себя, чтобы обращать внимание на мое состояние. Вопросов мне на задавали, чему я был в данный момент только рад.
Для них будущее еще не наступило. Они не знали, что погибли в тот день и что я целый год жил один. Для них существовало только сегодня.
И в этом сегодня другой я мстил за гибель сестер. Возможно, я мог что-то изменить в этом дне, я верил крошке-фогелю. Времени оставалось только на то, чтобы устроить судьбу девушек.
– К резиденции великого князя! – приказал я.
Был только один человек, которому я мог бы доверить жизни сестер. Этот человек, мой враг Костас, в недалеком будущем император Руссо-Пруссии, показал, что он изменился. Я сам помог ему в этом, и теперь настал его черед.
Вот только в этом времени я был объявлен вне закона, и любой патруль мог остановить меня. Оставалось надеяться, что революционная суматоха сделала свое дело и полиции сейчас не до меня.
Охрану княжеской резиденции усилили, стянув все возможные резервы. Я знал, что все бесполезно, император уже мертв, а великий князь при смерти. И в эти мгновения Костас берет в свои руки бразды правления.
Мешать ему я не собирался. К счастью, дежурный офицер, остановивший нашу коляску, не знал меня в лицо.
– Нам нужно видеть Константина Платоновича. Дело государственной важности!
Риттер бросил короткий взгляд на едва живых девушек.
– Мы не враги, поверьте! Наше дело не терпит отлагательства!
Офицер еще сомневался, но все же решился:
– Представьтесь.
– Бреннер моя фамилия.
Риттер отправил одного из солдат с донесением. Вскоре тот вернулся в сопровождении самого Костаса.
Вид будущий император имел весьма усталый. Путешествие в чужие миры даром не проходит.
– Бреннер? Мы же только расстались…
– Послушайте, Константин Платонович… – Я взял его за руку и отвел на пару шагов в сторону. Дежурный риттер подозрительно следил за моими действиями, но не вмешивался. – Сейчас выслушайте меня, не задавая вопросов. Буду говорить кратко. Я сумел совершить перемещение во времени. Краткосрочное, всего на один год в прошлое. И я обязан вернуться обратно, но не могу оставить сестер Ольшанских без присмотра. Поэтому я здесь. Хочу доверить их вам… с просьбой держать подальше от Фридрихсграда.
– А вы сами? Точнее, второй вы, с которым я недавно расстался? – Костас сумел ухватить самую суть моего рассказа, ничуть не удивившись. – Почему вы не хотите довериться самому себе?
– Потому что этого не произошло, я этого не помню, значит, этого не было.
– Логично, Бреннер, вы не перестаете удивлять меня. Хорошо, я присмотрю за девушками, можете не волноваться. Год вперед, говорите? Значит, вы живы, я жив. Это уже достаточная информация. Умный человек сделает выводы.
Крошка-фогель зашевелился у меня на груди, поторапливая.
– Лиза, Петра, вам придется остаться здесь. О вас позаботятся.
– Кто позаботится? Он? – Петра, чуть прищурясь, смотрела на Костаса. – Но он же враг! Из-за него погибли Шиллеры!
– Да. Он. Я все понимаю… но сейчас это лучший выход. Доверься мне. В ближайшее время мы не увидимся… так надо… но я буду помнить о вас!..
Я поцеловал ее в бледную щеку, Лизу – в лоб и резко отвернулся. Большего сделать я не мог.
Люк под курткой вцепился мне когтями в грудь, времени оставалось совсем мало.
– Следи за космическим эфиром, – сказал я напоследок Костасу. – Беда придет оттуда! Корабль с доминаторами движется к нам. Это попытка экспансии!..
Не знаю, понял ли он меня, услышал ли. Меня никто не остановил, никто не бросился за мной вслед. Сестры стояли, чуть дрожа от холодного ветра, вцепившись друг в друга, маленькие, испуганные, одинокие. Но живые.
Я знал, что поступил правильно, доверившись Костасу. Он выполнит мою просьбу. Он уже ее выполнил, хотя я сам того не знал. Недаром же за прошедший год никто ни разу меня не побеспокоил. Незачем. Тот я ничего не знал о будущем, а нынешний я пробыл в прошлом слишком мало.
Длинный забор кончился, я свернул в кривые проулки и побрел куда глаза глядят, подальше от резиденции.
Совсем забыл сказать, чтобы Костас отменил эксперимент. Все равно ничего не вышло, а людей погубит. Эх, успею вернуться?
– Приготовься! – Голос Люка заставил меня вздрогнуть. – Беги!
И я побежал. Сам не знаю от кого или от чего. Я просто бежал, а крошка-фогель все подгонял меня.
Обратное перемещение произошло иначе. Свернув в очередной проулок, я просто поскользнулся и упал в сугроб.
Осень кончилась, вокруг вновь царила зима.
– Успели. – Люк вновь заговорил в спокойном тоне. – Уф, и повезло же нам, папа Бреннер!
– Почему повезло?
– Ты так медленно бежал, я начал волноваться. Скорости могло не хватить.
– И что тогда?
– Знаешь, что бывает, когда проворачивают в мясорубке фарш? – Люк явственно порылся у меня в мозгах, подыскивая подходящий образ. – Так вот, с нами было бы так же, только в обратную сторону. Когда из фарша пытаются собрать первооснову, а получается мясное чудище.
Меня слегка передернуло.
– Нам пора прощаться, папа Бреннер. Ты дома, и мне пора домой.
– Ты отправляешься в свой мир? – Признаться, я привык за эти часы к крошке-фогелю. Он был сумасшедший, абсолютно под стать всему происходящему, но при этом Люк оказался надежным товарищем. – Отнести тебя в посольство?
– Я отправляюсь туда, где все только начинается. Я ведь отец своего мира, да, папа Бреннер. Моя сущность переместит меня туда, где зародилась наша раса. Где я зародил ее.
– Но ты же появился из яйца? Получается, кто-то родил тебя раньше?
– Ты хитрец, папа Бреннер, цоки-цоки, ты надеешься, что я отвечу на этот вопрос. Но я не знаю ответа. Было яйцо, родился я. Я выношу другие яйца, родятся фогели. Но, возможно, это первое яйцо тоже выносил я. Миллионы лет назад. И то, что я появился в твоих руках, также важно. Ты помог появиться первому представителю рода. Ты, папа Бреннер, прародитель нашей расы. Цвик-цок! Ты получишь особый знак. Это мой подарок тебе. Прощай! Цоки!
Я не успел ничего ответить, как Люк клюнул меня в самое сердце, вырвав из груди кусок мяса. А в следующий миг он взлетел высоко в воздух и исчез, словно его и не было.
