– Но раз ты собиралась выйти, то, значит, знаешь, как это сделать?!
– Знать наверняка невозможно, но мне казалось, я догадывалась. Если в Пространственную Зону можно попасть с помощью проектора и выбранной проекции, то почему нельзя и обратно выйти таким же способом?
– Спроецировать какое-то реальное место!
– Именно так. Я не могла знать, сработает ли это, но решила рискнуть и попробовать.
Судя по тому, какой несчастный у нее был вид, что-то пошло не так. Стараясь скрыть разочарование, Алекс предположил:
– У тебя не получилось? Проектор не работает в Пространственной Зоне после закрытия Портала? Как часы или мобильники?
– Дело не в этом. Проектор работает – я пробовала включить его для проверки, и все было в порядке. Но проекция… Я взяла с собой несколько штук, на всякий случай. Но случай не представился. – Она смотрела на него, чуть не плача. – Они такие хрупкие. В одной из локаций они… разбились. Понимаешь? Проекции уничтожены. Не осталось ни одной!
– Как же так? – закричал Алекс, слишком расстроенный, чтобы контролировать себя. – Как это могло случиться?
– Не важно, – глухо проговорила Кайра, и голос у нее был усталый, как будто она совсем выдохлась, произнося эти безнадежные слова. – Не осталось ничего. Я таскаю проектор за собой, но толку от него не больше, чем от сломанного радиоприемника.
Алекс молчал, раздавленный так внезапно появившейся и тут же умершей надеждой.
– Мне жаль, Алекс. Мы могли бы выбраться, но… Боюсь, что ничего не получится. Мы заперты в Пространственной Зоне, и нам отсюда не выйти.
Глава одиннадцатая. Несчастное чудовище
Алекс сказал Кайре о своем способе вести счет времени при помощи снов. Девушке пришлась по душе эта идея, и теперь они вели календарь: каждый раз делали соответствующую отметку в ее блокноте.
С момента их встречи минуло пятнадцать снов, а отношения между ними так и не наладились.
С одной стороны, Алекс был рад, что теперь не одинок, что рядом с ним есть другое человеческое существо. Они с Кайрой могли рассчитывать друг на друга, выручить при случае – и это, конечно, успокаивало и облегчало жизнь. Но вот хорошего, искреннего общения не получалось.
Кайра держалась замкнуто и отстраненно. По большей части отмалчивалась, отвечала сухо, односложно и только тогда, когда нельзя было промолчать.
Алекс тоже не рвался открывать ей душу, к тому же чувствовал, что все сильнее проваливается в депрессию. Он ничего не мог с этим поделать: жизнь казалась бессмысленной – как бессмысленны были нескончаемые перемещения по проекциям, и при каждом взгляде на Кайру Алекс вспоминал, что это она лишила их надежды на спасение. Да, ясно, что она сделала это не нарочно, и страдает сейчас не меньше – он понимал это, но чувство уныния не желало рассеиваться.
За эти пятнадцать снов им не встретилось ни одного Обитателя. Время шло, Кайра и Алекс блуждали по Пространственной Зоне. Ничего не происходило, перемещения превратились в рутину, и при мысли о том, что это может длиться вечно, Алексу становилось совсем плохо. Даже чувство тоски по близким стало притупляться: апатия разрасталась и поглощала все его существо.
Они побывали во множестве проекций. Если бы можно было забирать еду с собой, все было бы проще. Они могли бы собрать побольше провизии, найти более или менее приемлемый уголок и остаться там надолго, но из одной проекции в другую ничего нельзя было забрать – как невозможно было вынести что-то в реальный мир. Все, что у них оставалось, это одежда, в которой они вошли в Зону, проектор и вещи Кайры, которые она таскала в своем рюкзачке.
Проснувшись в пятнадцатый раз, Алекс почувствовал себя совершенно разбитым, как будто не спал ни минуты. Его мучили кошмары, которые он не помнил, проснувшись. Сон был прерывистый и неглубокий, и, будь его воля, Алекс так и остался бы лежать. Да к тому же вспомнилась вчерашняя жуткая ссора. Они с Кайрой орали друг на друга, и думать об этом было неприятно.
Как они сейчас встретятся, как посмотрят друг другу в глаза?
«А что, если она взяла и ушла? Бросила меня?» – метнулась в голове мысль, и Алекс подскочил на месте. Как ни крути, пусть их неприязнь была взаимной, но без Кайры, одному, стало бы совсем плохо.
На этот раз они ночевали на поляне, каждый в своей палатке, в проекции кемпинга в хвойном лесу. С вечера развели костер, поели печеной картошки с консервами, что оставили заказчики. Сидели возле костра под ясным ночным небом, на котором, как только стемнело, послушно загорелись крупные звезды, и ужинали. Только песен под гитару не хватало.
Алекс высунул голову из палатки и увидел Кайру, которая копалась в своем рюкзаке.
– Доброе утро, – хмуро сказал он, в глубине души обрадованный тем, что она не ушла.
– Завтракать будешь?
– Сначала умоюсь.
Оба старательно делали вид, что ничего особенного между ними не случилось; о том, что произошло вчера, не вспоминали.
Все началось с какой-то безобидной фразы. Кайра сказала, что им повезло: в этой проекции есть и еда – пусть небольшой запас, и вода, и возможность отдыха, поэтому им можно побыть здесь какое-то время.
– Да уж, повезло так повезло, – оборонил Алекс. – Вот это я называю отличной возможностью.
Хотел пошутить, но получилось натянуто, с горечью. И Кайра, которая, видимо, тоже была на пределе, не промолчала.
– Да скажи уже, какая я дура бестолковая, растяпа! Скажи, что из-за меня мы застряли тут! Я же чувствую, что ты постоянно только об этом и думаешь!
– Ничего я такого не думаю. – Наученный опытом в отношениях с Алиной, Алекс решил сгладить зарождающийся скандал.
– Я не слепая – вижу! Выговорись – легче станет!
Тут Алекса тоже прорвало.
– А если и так? Я что – не прав? Кто вас вообще просил открывать эту Зону? Жили бы себе и… – Он вскочил и забегал по поляне. – Сами толком не знали, как все это работает, а туда же! Денег захотелось, конечно!
– Денег… – Она задохнулась от возмущения. – Да что ты об этом знаешь?! Это наука! Это вся моя жизнь! – Кайра тоже поднялась на ноги. – Кто тебя заставлял туда лезть? За руку, что ли, тащили? Теана предупреждала, чего же ты ее не послушал?
– Когда тебе со всех сторон с детства трындят, что это безопасно…
– А ты своей головой думай! – перебила она. – Посмотрите-ка, обидели деточку! Губки он надул! Где уж там признаться самому себе, что дурака свалял – проще ведь обвинить кого-то другого, найти крайнего. Ведешь себя, как капризный мальчишка! Маменькин сынок! Повзрослей уже!
– Может, и мальчишка! – вне себя заорал Алекс, до крайности уязвленный ее словами. – Повзрослел бы, с удовольствием, только мне по твоей милости так всегда и будет двадцать два, пока не сдохну!
