– Только прежде всем хватало мозгов держаться от Зоны, то есть Нулевого измерения, подальше, а мы сами в нее полезли.
– Да. И я понятия не имею, чем это в конце концов закончится.
– Теана Ковачевич считала, что наступит апокалипсис. Человечество в итоге вымрет не от инфекции или атомной войны – угроза придет из Пространственной Зоны.
Кайра пожала плечами.
– Возможно, она права.
– Ты не сказала, как именно вы открыли Зону. Что значит – случайно?
Девушка откинулась на спинку дивана.
– Мы изучали волновые процессы, в частности – особенности волнового переноса материи, а не только энергии. Это был глобальный эксперимент, волновые процессы многообразны. Я была тогда совсем юной, ненамного старше тебя. Работала ассистенткой на кафедре, писала диссертацию. – Глаза Кайры затуманились, она вся ушла в воспоминания. – Во время одного исследования лопнула колба. Я пришла первой, обнаружила это и стала убирать обломки. Когда собирала, обратила внимание, что среди найденных осколков нет ни одного, на котором был бы написан серийный номер. А между тем номер должен быть – и его отсутствие было необъяснимо.
– Почему? Он же мог упасть куда-то, – удивился Алекс.
– Исключено! В лаборатории, в экспериментальной зоне, стерильная чистота и абсолютный порядок: обломок не мог куда-то завалиться, затеряться. Убрать его никто не мог тоже: свободного доступа в лабораторию нет. Я все осмотрела и пришла к выводу, что есть лишь один вариант, самый невероятный. Обломок мог попасть под воздействие неких волн и оказаться…
– В другом измерении?
– Я сама себе не верила. Одно дело – изучать все это в теории, и совсем другое – столкнуться нос к носу.
– Ты рассказала кому-то?
– Сначала попыталась выяснить все сама, но в итоге рассказала научному руководителю. На это ушли месяцы, но потом мы – тогда уже я сделалась полноценным членом команды – выяснили, пересечение каких волн открывает доступ в иное измерение. Дальше были многолетние эксперименты, попытки перемещать предметы, мелких животных, а после – людей. Поиски способа не только отправлять предмет или живое существо в Нулевое измерение, но и возвращать его обратно. Мы впятером годами не вылезали из лаборатории, пахали без выходных, проводили бесчисленное количество экспериментов…
– Погоди, ты сказала – впятером? Разве вас было не четверо?
Кайра бросила на него странный взгляд – затравленный и как будто виноватый. Она явно сказала то, чего не собиралась говорить.
– Да, был еще один человек, – неохотно сказала она после паузы. – Его звали Саймон Тайлер. Доктор Тайлер был моим научным руководителем и заведовал лабораторией. – Он… через некоторое время отошел от дел, поэтому ты о нем ничего не знаешь.
Девушка снова замолчала – в этом молчании была некая окончательность. Алекс понял, что Кайра больше ничего не скажет о неведомом докторе, поэтому решил пока не допытываться. Всему свое время.
– Насколько я понимаю, в итоге все сложилось удачно. Извини, но я все же не до конца понимаю, что такое Пространственная Зона.
– Этого никто не знает. Но сознаешь ли ты, на что она способна? Пойми одну вещь: ученые, сотрудники Корпорации научились создавать проекции, придумали и запустили в массовое производство проектор… Я, кстати, не участвовала – это заслуга разработчиков. Так вот, они создают проекции, но в нашем измерении это не более чем картинки, что-то вроде компьютерной игры. Оживает проекция только в Пространственной Зоне. Только Зона превращает нарисованные сады, реки, пальмы, океаны в полные многомерные аналоги реальности; только Зона заставляет Обитателей оживать. Но почему это происходит – никто так и не понял. Как не понял и того, на что еще способна Пространственная Зона.
Вид у Кайры был совсем измученный, словно каждое слово давалось ей с трудом. Алекс слушал, чувствуя себя все более потерянным. Кайра говорила о пугающих вещах, и на обоих повеяло холодом, хотя в комнате было тепло, даже жарко.
– Не пойму, это что – кабинет психиатра? – спросил Алекс, просто чтобы не молчать. – Тепло, полумрак, диваны, подушки, пледы.
– Я жутко устала, – призналась Кайра. – Это местечко будто специально создано для того, чтобы поспать.
– Ты поспи, а я просто посижу. Мне что-то не хочется. И вообще, жалко, что оружия нет. Мне с ним как-то спокойнее.
Кайра, которая уже вытянулась на диване и закуталась в плед, поморгала сонными глазами:
– Не волнуйся. Мне кажется, тут безопасно. Отдохнем и пойдем дальше.
Спустя пару минут она уже спала. Алекс некоторое время смотрел на нее, чувствуя, как крепнет в душе чувство, которое он окрестил жалостью. Тонкие черты, ресницы, бросающие темную тень на бледные щеки – Кайра казалась совсем юной и ранимой.
Каким было ее детство? Кто ее родители? Был ли у Кайры жених или возлюбленный? Какую музыку она слушала? Какую кухню предпочитала? Были ли у нее вредные привычки?
Об этой девушке говорили и кричали на всех углах, но Алекс все равно ничего не знал о ней. Пока они не встретились в Пространственной Зоне, Кайра была для него лишь лицом с обложки, мифом, получеловеком, почти вымыслом, да к тому же выходцем из далекого прошлого.
Думая об этом, Алекс сам не заметил, как заснул.
Глава четырнадцатая. Королевство кривых зеркал
Им очень повезло – следующей проекцией, в которой они оказались после «психотерапевтической комнаты», был дом на берегу озера. Они провели там несколько снов, пока не кончилась еда в кухонных шкафах и холодильнике.
Это было живописное красивое местечко: деревья в золотистом и багряном уборе, еще не успевшая пожухнуть трава, хрустальный чистый воздух. Жалко, что вода в озере была холодная – Алексу хотелось окунуться, но на воду можно было только любоваться.
Деревянный дом был небольшой, одноэтажный, но уютный, с террасой и камином в гостиной. Каждый вечер Алекс растапливал его, и они с Кайрой сидели, глядя на огонь, разговаривая о том о сем.
У каждого имелась отдельная комната с удобной кроватью, и за все время пребывания в Пространственной Зоне Алекс по-настоящему хорошо высыпался.
Несколько раз он видел во сне родителей, а однажды с ними была Вета. Они втроем смотрели на него и что-то горячо и оживленно говорили, но он не мог разобрать ни слова, не слышал их голосов. Проснулся Алекс с ощущением печали и собственного бессилия, оттого что не мог понять, что они пытаются сказать ему.
Всюду на стенах дома висели бесчисленные фотопортреты. Мужчины, женщины, дети – в основном, в старинной одежде, но встречались и современные снимки. Видимо, хозяева были французами, потому что чаще всего встречались виды Парижа, а книги на полках были на французском языке.
– Если нам суждено остаться в Зоне, то я предпочла бы жить тут, – сказала Кайра в один из вечеров.
