– Что значит, не хочет? – натурально опешил оборотень. – Хочет! Она хочет быть моей истинной парой! Оборотень не терпит отказа! Раз я сказал, что она – моя истинная пара, значит истинная пара! И мне плевать, кого она там любила до меня! Теперь она – моя! И я не отступлюсь!
Тут он погрустнел. Даже как-то осунулся и съежился.
– Зайчонок расчесывала волосы, а я любовался… Помню, как Зайчонок убегала от меня, когда мы играли в прятки… Я знаю, где она спряталась, а сам делаю вид, что ищу ее, не слыша, как она в кустах хихикает… – тоскливо заметил оборотень, совсем размякнув, но тут же его взгляд ожесточился. – Ты куда встала? Понятно! Хорошо, разрешаю. Только под моим присмотром! Знаю я вас, женщин! Стоит только отвернуться, как уже снюхались с каким-нибудь некромантом!
Он действительно думает, что у меня в мусорном ведре сидят все маньяки, извращенцы с цветами и букетами? Не знаю, что творится в его голове, но мне обидно, что приходится выгребать за какого-то Зайчонка!
Время шло, демон не появлялся, поэтому все мои ухищрения были напрасны, зато я теперь могу в два часа ночи, разбуженная сиреной и криками, с точностью до мельчайших деталей пересказать биографию Зайчонка и историю Великой Любви.
– Я тоже имею право быть счастливым! – в пылу заметил мой обонятельный друг, конвоируя меня по квартире, как особо опасную преступницу. Какая прелесть! Я – оружие мести! Гранатомет «Ревность», пистолет «Самомнение», автомат «Надежда». Несите патроны! Наш оборотень вооружен до зубов и очень опасен.
– Хорошо, а если Зайчонок одумается? – сладенько поинтересовалась я, глядя как на улице темнеет. – Вдруг она прискачет с криками: «Люблю, ошиблась, была не права!», меня пнут с дороги, мол, иди отсюда, девочка, не мешай великой любви?
– Нет. Мы с тобой будем жить, как жили! – отрезал Рудольф. Отлично! Самые отвратительные отношения начинаются с того, что в твою жизнь с ноги открывается дверь, тебе вручают огромный тяжелый чемодан Пустоты, затаскивают баулы обид, ссор, а потом два потных грузчика вносят, матерясь, Опыт предыдущих отношений, которые как бы уже закончились, но как бы еще и нет! Тебе на голову срочно надевают чужую корону, подтирая наспех пальцем чужое имя, наскоро пишут твое и командуют: «Вот вся моя любовь! Разбирай, давай! Не будет же моя любовь стоять в коридоре?». А ты смотришь, а у него там столько обиды, что просто лужи на полу, открываешь баул, а оттуда воняет чужими грязными ссорами, опыт занял весь коридор, мешает пройти дальше, а в пакетах звенят сломанные воспоминания. Спрашивается, почему ты не выкинул все это по дороге в мою жизнь? Ответ прост: «Пригодится!». А как только начнешь разбирать, как станешь предлагать: «Может, выбросим воспоминания и заработаем новые? Опыт – дело наживное!» – в ответ разразиться целая буря негодования. Ну и что, что Опыт неудачный? Его нельзя выбрасывать! И ведь кто-то соглашается на такие отношения…
– Кому ты лжешь? – усмехнулась я, глядя на оборотня и снимая кольцо. – Ты до сих пор ее любишь. И просто хочешь заполнить мной пустоту. Зачем тебе образцово-показательное счастье кому-то назло?
– А ну быстро надела обратно! – рявкнул оборотень, сверкнув глазами. Что-то с ним не так. Движения у него порывистые, в глазах появился странный блеск. На улице совсем стемнело.
– Знаешь, у меня вообще-то есть жених, – осторожно сообщила я, оглядываясь по сторонам и снова порываясь снять кольцо. – Правда мы тут с ним накануне поругались… Но у нас все серьезно. Извини… А ты появился здесь исключительно потому, что я хотела ему отомстить!
–Да как ты смеешь! – прорычал Рудольф. Вид у него был страшен. Его трясло, тело вкручивало, а сам он подергивался, как наркомана на деревенской дискотеке. – Я так р-р-решил! Сказал же не р-р-рыпайся!
Я потихоньку отступала к холодильнику, понимая, что с ним творится что-то странное. Медельсон и Шопен решили создать что-то совместное, а пока что застыли в ожидании вдохновения. Не думаю, что сосиска из холодильника отвлечет оборотня, решившего на мне жениться.
– Ты понимаешь, что я … эм… не идеальна, – лепетала я, совсем не ожидая такого поворота событий. – Я плохо мою посуду… Не очень люблю готовить… А вообще я – трудоголик. Поверь мне, это хуже, чем алкоголик… Я буду плохой женой… Изменять тебе буду направо и налево, поэтому ты хорошо подумай над перспективами…
– Попр-р-робуй только! – прорычал зверь, теряя человеческий облик во всех смыслах. Его кожа покрывалась шерстью, челюсть удлинялась, а на руках появились огромные когти. – Мы истинная пар-р-ра!
– Нет, я серьезно! Я тут собираюсь тебе изменять со всеми! Да-да! Я та еще лямбда! – убеждала я, понимая, что от свадьбы не отвертеться, а мне уже изменили колени, самообладание и неокрепшая психика. – Я буду дарить себя направо и налево!
Меня внезапно обняли за плечи, заставив вздрогнуть. Оборотень ревел и дергался, обрастая мехом, как некоторые кредитами.
– Знаешь, я тут подумал, – послышался знакомый голос за моей спиной. – Я могу подарить тебе инсульт, но ограничусь чем-нибудь приятным. Как на счет массажа? О! Наказание мое, ты собачку завела? Или это я ее завел? Впрочем, неважно. Хотя мне кажется, что собачка завелась не на шутку! Как зовут этого миленького песика? Иди сюда, малыш, поиграем! Только учти. Палку здесь бросаю я. Дама с собачкой – это так романтично!
– Рудольф, – выдохнула я, следя за ужасающей трансформацией, от которой нашего пушистого санитара леса плющило так, что хотелось позвонить санитарам!
– Благородное имя! Кастрировала? Или у тебя на него планы? Мало ли, разводить будешь? – игриво поинтересовался демон, обняв меня за плечи, как родную.
– Я – не ЗАГС, чтобы разводить! – фыркнула я, глядя на человекообразного волка, который стоял на задних лапах и раздирал на себе когтями одежду. Остатки одежды ошметками висели, словно буквально пару минут назад его выбросило на необитаемый остров вместе с бревном, которое будет исполнять обязанности супруги долгие годы вынужденного одиночества.
– Смотри, какая умная собачка! Ты его дрессировала на стриптиз? – снова игриво поинтересовался демон, сдувая мои волосы со своего лица. – Как ты думаешь, я ему понравился? Ой, это он так хвостом виляет?
– Нет, – мрачно усмехнулась я, чувствуя, как полная задница превращается в полную безопасность. – Это у него лапа так дергается.
– Здоровый, сильный и крепкий пес! Игривый ласковый домашний любимец! – прочитал демон на пакете, глядя на тарелку с остатками еды. – Я бы, наверное, тоже слегка озверел, если бы мне кошачий корм в тарелку выдавливали со словами: «Ешь и не мяукай!».
Я даже смутилась от собственной прагматичности. Но больше всего меня смущало то, что огромный мохнатый зверь, размером с шифоньер, уверенной походкой шел в нашу сторону.
– Ладно, я вас проведал, увидел, что все хорошо. С собачкой познакомился, – заметил демон, отпуская меня и потрепав по волосам. – Я побежал, наказание мое. У меня дела! Актик занесу!
Акт вандализма вместе с клизмой! Куда пошел? Я что? Тут одна буду разгребать свою личную жизнь?
