Бриан Джонсон, разукрашенный как павлин, в розовом костюме и
белой рубашке с пышным жабо, вскочил с места и зааплодировал. Никто за ним не
повторил, тогда престарелый гей выполз к тележке и пригубил бокал с кровью.
Какое-то время он болтал жидкость во рту, затем проглотил и всем объявил:
— Это не клонированная кровь!
Анчик последовал примеру своего бойфренда и утвердительно
кивнул.
— Обычная кровь.
Катя подошла к Павлу.
— Совсем не страшно, — шепнула она, вкладывая бокал в его
руку.
Хозяин дворца обвел взглядом всех присутствующих и залпом
осушил емкость. Со всех сторон посыпались вопросы:
— Похожа?
— Чувствуете разницу?
— Какие ощущения?
Вампиры один за другим брали бокалы с подноса и пробовали
кровь. Поднялся шум, все заговорили одновременно. Одни отплевывались, другие
потягивали из своих бокалов с удовольствием.
А Холодный, который так и не высказался по поводу вкуса
крови, неожиданно спросил:
— А почему сам Лайонел никогда не упоминал о клонированной
крови? Никогда не устраивал подобных собраний и держал своего ученого подальше
от общественности?
Вильям почувствовал на себе сразу множество взглядов, но
долго они на нем не задержались — переместились на Катю.
Девушка пожала плечами.
А Венедикт, приглаживая пальцами косматую голову, признался:
— Лайонел считал, общество не готово к такому перевороту.
Вампиры загалдели, но Павел поднял руку и все притихли.
— Вы хотите сказать, уважаемый, Лайонел не давал вам указаний
выступить, и это только ваша инициатива?
Ученый покачал головой.
— Общество должно знать, чего мы добились, общество имеет
право на выбор.
Холодный усмехнулся.
— Как думаете, Венедикт Романович, Лайонел одобрил бы вашу
инициативу, будь он с нами? Или, может, никакого собрания вообще не состоялось
бы?
Вперед выступила Важко, указавшая на ученого скрюченным
пальцем.
— Он пришел ко мне и заявил, что у него есть сенсационная
новость! Тогда я и взялась организовать собрание! Но знай я, что все это против
воли высшего руководства, я никогда бы...
Повисло напряженное молчание, все с осуждением смотрели на
несчастного старика. Кто-то даже швырнул бокал на тележку и тот, вдребезги
разбившись, оросил пол острыми осколками.
— Бросить его в тюрьму! — выкрикнула одна из сестер
Кондратьевых.
— За что? — опешила Катя. — Разве у вас запрещено делиться
открытиями?
Павел сочувственно ей улыбнулся.
— Открытиями, которые высшее руководство предпочитает
держать в секрете, запрещено. — Он щелкнул пальцами и заявил: — Предлагаю взять
его под стражу до возвращения Ла...
Катя гневно тряхнула волосами.
— Никто не возьмет его под стражу. Временно выполняющим
обязанности Лайонела назначен Вильям. Ему и решать!
В ее голосе слышалось столько праведного гнева, что Вильям
ненароком заслушался и залюбовался ею.
— Будем считать, что собрание окончено, — с расстановкой
произнес молодой человек. — Если Лайонел накладывал какие-то запреты на
раскрытие данной информации, он вынесет приговор, когда вернется.
На слове «вернется» по залу пронесся шепоток. Вампиры
нехорошо переглядывались, и молодой человек, боясь, что кто-то может высказать
вслух вещи, которые Кате не стоило слышать, поспешил продолжить:
— Никаких отдельных указаний на предмет этого вопроса мне не
оставляли. Не вижу необходимости задерживать выступавшего.
Вильям видел, что вампиры недовольны, но ему было все равно.
Катя улыбалась ему, мило и безмятежно. Она одобряла его, сама стояла за правое
дело, и он с трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия прямо на виду
у этих расфуфыренных зевак.
Павел Холодный натянуто улыбнулся.
— Ну что ж, будь по-вашему. — Он поклонился Венедикту. —
Однако должен просить вас, уважаемый, немедленно покинуть мою резиденцию.
Венедикт неловко собрал листки, затем приблизился к Кате,
взял ее тонкую изящную руку в свои и крепко сжал.
— Спасибо, милая.
Она хотела что-то сказать, но тот поднес палец к кончику
носа и попросил:
— Не нужно.
* * *
Катя сидела на длинной скамейке, рядом с мраморной фигурой
мальчика лет пяти, одетого в шорты и футболку. Тот наклонился над разбитым
коленом. Одной рукой ребенок держался за рейку скамейки, а другая тянулась к
правому глазу. На сморщенном личике застыли прозрачные капли слез.
Чем больше девушка смотрела на него, тем сильнее ей хотелось
положить руку на маленькие поникшие плечи, подуть на разбитую коленку,
пожалеть. А потом отвести к матери...
От мысли, что этот малыш однажды просто исчез со скамейки в
парке или со двора, рядом с домом, внутри словно что-то переворачивалось.
Сколько раз она слышала в новостях о пропаже детей, но никогда не придавала
этому значения, не задумывалась, где могут быть эти несчастные, что с ними
делают. В той — своей человеческой жизни ее интересовала только собственная
персона. Она, подобно рыбке в замутненном маленьком аквариуме, плавала
туда-сюда и мечтала о море, о неведомом, недоступном, не испытывая к другим
«рыбам» ни сочувствия, ни интереса.
Думала ли какая-то убитая горем мать, что ее пропавшее чадо
глубоко-глубоко под землей белоснежной фигурой сидит одиноко на скамейке, с искаженным
от боли лицом и служит удовольствием для глаз бессмертных мучеников?
— Екатерина, — вырвал ее из размышлений голос Павла
Холодного.
Девушка подняла глаза на хозяина подземного мраморного
царства. Сад светился разноцветными огнями, по аллейкам прогуливались пары,
слышались оживленные голоса, смех, звон бокалов. Тут всюду пахло кровью и
духами.
— Вижу, Вильям оставил вас скучать в одиночестве.
Катя бросила взгляд на сидящего рядом белого
мальчика и промолвила:
— Я не одинока.
Ей в самом деле хотелось побыть одной, но не вышло, тут было
слишком много мраморных глаз, устремленных на нее и точно взывающих о помощи.
Павел откинул голову назад и засмеялся.
— Вы не первая, на кого они так действуют. — И с гордостью
добавил: — Прекрасные образцы, этого мальчика мне подарил сам Лайонел на
юбилей. У него отменный вкус. — Вампир любовно коснулся щеки малыша. — Этот
паренек из знаменитой коллекции «Маленькая неприятность» Моргана Нориша.
Несравненный скульптор, не правда ли?
