Книга Небесная музыка. Луна, страница 11. Автор книги Анна Джейн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Небесная музыка. Луна»

Cтраница 11

Теперь в ее голосе сожаление – почему в ставшем воистину культовым кино снялся такой актер, как этот Лестерс?

Я читала книгу – это занятный полицейский триллер. И припоминаю этот фильм – несколько лет назад он шел во всех кинотеатрах страны как раз во время весенней сессии. Все сходили по нему с ума – просто истерика какая-то была. А я так и не успела его посмотреть из-за учебы – сначала были экзамены, потом я поехала на мастер-класс крутого гитариста Фреда Форси, а затем – домой, к тете.

– Джон сам выбрал его из нескольких тысяч кандидатов, – продолжает Лилит, разглядывая длинные черные ногти. – А еще он снимался в «Шоколад и аквамарин», «Белая тень» и «Господин воздуха и тьмы». Ну, это из известных работ.

Ни одно из названий мне ничего не говорит.

– Он всегда так шумно приезжает на занятия? – весело спрашиваю я.

– Он вообще приезжает на занятия? – переспрашивает Лилит и восклицает: – Нет! Наша звездочка ужасно редко бывает на занятиях! Если приезжает раз в месяц – это уже достижение.

– А как же тогда он учится? – удивляюсь я.

– Как? – ухмыляется подруга. – Просто. Знаешь ли, людям свойственно любить деньги. Я понимаю – этот Лестерс просто покупает себе образование, хотя школа искусств Хартли позиционирует себя как свободное учебное учреждение, в котором могут сосуществовать самые разные стили, методы и подходы, однако при любом удобном случае руководство Хартли подчеркивает, что все студенты равны, несмотря на национальность, религию и материальное положение. Здесь ратуют за дисциплину. За списывание могут выгнать – и это не шутка. За прогулы – тоже. Но, видимо, как говорится, все равны, но кто-то

равнее. Например, Лестерс.

– Неплохо устроился старина Джастин, – говорю я.

– Дастин, – поправляет меня подруга.

– Плевать.

Мы идем дальше – я чувствую легкий голод. Впереди нас уныло плетутся девчонки-фанатки. В их опущенных руках таблички с сердечками. Мечта Чета и парней из группы. Где-то неподалеку притаились журналисты. У меня в голове мелькает мысль, что однажды так охотиться они будут за мной. Я ведь стану знаменитой.

Я уверена в этом. И отчего-то мне смешно.

На обед уходит полчаса. Я беру гамбургер, овощи, куриные крылышки – в столовой не хуже, чем в «Макдоналдсе», а на подносе Лилит лежит все, до чего она смогла дотянуться. Ведь заплатила целых десять долларов! Подруга довольно облизывается и с катастрофической скоростью уплетает все за обе щеки. Она довольно худа и сколько бы ни ела, не поправляется.

Обратно на улицу мы выходим сытые и довольные. Лилит нужно готовиться к завтрашнему экзамену, но мысль о Бене приводит ее в недовольство, и она сбрасывает его звонки. Подруга говорит, что хочет побывать на моем экзамене, потому что ей нужно отвлечься, я не возражаю. На нем, надеюсь, будет много людей – в нашем классе он проходит весьма специфично, в парке.

Сейчас же я хочу репетировать – напоследок. Я готова по всем фронтам, гитара – мое все, но просто так сидеть перед экзаменом без дела кажется мне кощунством. И я ищу место, где могла бы обосноваться с гитарой. Естественно, все репетиционные помещения забиты

под завязку. В коридорах столпотворение. На улице тоже людно. Все занято. Всюду. Громкие звуки мешают сосредоточиться. Голоса, голоса, голоса... Хочется заткнуть всех разом.

Я начинаю раздражаться – такое у меня иногда бывает, когда информационный шум берет свое.

– Придумала! Пойдем за мной, – вдруг тянет меня за руку Лилит, и ее темные глаза заговорщицки блестят.

– Куда? – с недоумением спрашиваю я.

– Когда у нас все занято, мы репетируем в тайном месте, – сообщает подруга. – На крыше. Там никогда никого нет.

Она вытаскивает из сумочки ключи и машет ими перед моим носом.

– Откуда? – с любопытством спрашиваю я.

– Сара стащила у профессора Бойд и сделала слепок, – отвечает Лилит легкомысленно. Она и Сара занимаются в классе профессора Бойд по актерскому мастерству, и та довольно рассеянна.

Мне нравится эта идея, и мы идем в сторону здания, принадлежащего актерскому отделению. Я часто бывала тут – в прошлом семестре подрабатывала, аккомпанируя на фортепиано во время подготовки к пьесе. А в этом я играю на фортепиано во время уроков в классе танцев. Если честно, это механическая работа. Ты исполняешь отрывок, танцор – движения и пируэты, но буквально спустя пять секунд властный громкий голос преподавателя прерывает игру и танец и начинает наставлять и поправлять студента. А через минуту все повторяется. И повторяется. И повторяется. Одни и те же отрывки, одни и те же ноты.

В здании, в которое привела меня подруга, шума не меньше, но звуков музыки почти нет, зато появляется ощущение какого-то сюрреализма. Студенты, готовясь к экзаменам, повторяют свои роли: кто-то – гневно, громогласно, бурно жестикулируя, кто-то – радостно, почти торжественно, а кто-то – едва шепча, с трагичной миной на лице. Настоящее царство эмоций.

Одна девчонка в углу надрывно рыдает, и я сначала, не разобравшись, порываюсь подбежать к ней, чтобы успокоить, но Лилит вовремя меня останавливает.

– Это Блер, – говорит она довольно-таки ироничным голосом. – Не мешай ей. У нее роль жены, потерявшей мужа-военного во Второй мировой.

Как по заказу девчонка резко успокаивается и придирчиво смотрится в зеркало, проверяя, много ли слез.

Я только качаю головой.

Мы поднимаемся на последний этаж, Лилит украдкой оглядывается по сторонам и, пока никто не обращает на нас внимания, подходит к незаметной двери около лестницы, открывает ее и ныряет в пыльную темноту. Я – следом за ней, освещая путь телефоном. Воздух тут пропитан горьковатым запахом сухих трав, как будто где-то по стенам развешены пучки полыни, всюду стоит ненужный, отбывший свой век реквизит и декорации. Что-то накрыто потемневшим брезентом, но что-то стоит просто так, и я с любопытством оглядываю старую облупившуюся вешалку, на которой висят гротескно блестящие наряды, обхожу лежащий на боку прибор для сценического освещения, перешагиваю через штатив. И вдруг вижу в голубоватом свете телефона киносъемочную хлопушку, ту самую штуку, которую используют при съемке кино, – ассистент режиссера ловко щелкает и говорит скороговоркой: «Сцена первая, кадр третий, дубль второй!» Я тотчас наклоняюсь к ней, подбираю (с детства мечтала о такой штуке!) и хлопаю над ухом Лилит. Она взвизгивает от неожиданности и рывком поворачивается ко мне.

– С ума сошла? – шипит она. – Положи ее на место!

– Она моя, – говорю я с улыбкой и глажу кончиками пальцев по гладкой деревянной поверхности – кажется, что я касаюсь грифельной доски.

– На ней трещина, – смотрит на меня как на сумасшедшую Лилит. – Брось ее!

– Ну и что, это не повод для расставания, – не теряюсь я. – У меня, может, вся душа в трещинах. Ты же меня не бросаешь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация