Это тайное убежище Санни, в котором она прячется от других и от прошлой жизни. Только от самой себя не спрячешься – сколько ни старайся. Даже если попадешь на самый край земли, все равно заранее обречен на поражение.
В машине Санни просматривает сообщения и снова видит: «Предательница». Этим словом ее просто ранят – словно ножом наживую проводят по сердцу. Но это правда. Она действительно предала: своих друзей, свою музыку, себя. Все верно.
Санни никогда не строила иллюзий и не пыталась себя оправдать. У нее был выбор. Она не отвечает ни на одно сообщение и на звонок «Круглосуточной доставки пиццы» – тоже. Молча едет, откинувшись на спинку заднего сиденья, и рассматривает вечерние улицы.
Год назад все было совсем иначе. И, кажется, даже солнце светило ярче. А тьма не была такой болезненной.
Санни привозят к дому – четырехэтажному зданию без лифта, в котором есть выход на террасу на крыше. Санни предлагали жить в более комфортабельных и дорогих апартаментах, но она сама выбрала это место.
Воздух на улице спертый, как перед дождем. Ветер притих. Уже довольно темно, да еще и низкое небо хмурится как перед дождем, а из-за рваных туч выглядывает изредко круглая, неимоверно большая луна. Ярко горят ряды фонарей, похожих на храбрых тонконогих солдат. Санни идет мимо этих фонарей, все еще чувствуя себя странно после выступления. Ей ничего не хочется – есть лишь желание забыться и уснуть крепким сном.
Раньше ее сердце горело как сотни таких фонарей, а сейчас солнце в нем едва теплится. Она касается кулона в виде солнца, который теперь всегда с ней.
«Это не повод сдаваться», – шепчет Санни себе, глядя на красноватое сияние фонарей. Если огни не в сердце, то в глазах.
У широкой лестницы, ведущей в дом, стоит какой-то молодой мужчина. Санни, погруженая в свои мысли, не замечает его. Не замечает до тех пор, пока он вдруг не хватает ее за руку, останавливая.
Санни замирает – перед ней Дастин Лестерс, в обычных джинсах и черной рубашке слим-фит с закатанными рукавами. В его руках букет белых нежных роз.
– Это было чудесно, – говорит он тихо, глядя в изможденное лицо Санни. Его глаза, как и всегда в полутьме улиц, выглядят не голубыми, а сизо-серыми. В них – странная нежность.
Санни изумленно смотрит на него. И не противится, когда он отдает ей розы. Она просто разглядывает Дастина, не понимая, что он тут делает.
Дастин касается ладонью ее щеки, чувствуя жар. В это же время первые капли дождя падают на скулу Санни и на широкое запястье Дастина.
– Ты была прекрасна. И пела тоже прекрасно, – шепчет Дастин и на мгновение стискивает зубы. Он обнимает Санни и целует в лоб – осторожно и бережно. Рука Санни оказывается на его плече против ее воли. Вторая крепко сжимает букет. Капли попадают на белые хрупкие цветы, в которых искрится свет фонарей, и кажется, будто розы в сверкающей росе. Пахнет дождем и ментолом.
Дастин и Санни стоят так несколько минут (а может, и целую вечность), не обращая внимания на дождь. Потом Санни отстраняется, закрывая глаза ладонью. Дастин, хмуря брови, внимательно всматривается в ее лицо. Она беззвучно плачет – впервые дает волю слезам при ком-то.
– Все будет хорошо, – говорит он, не зная, что еще сказать. – Ведь главное, что я нашел тебя. И что я всезнаю.
Верит ли он в это? Санни не знает. Она пытается улыбнуться, но это у нее получается плохо. Вместо слез на ее лицо теперь капает дождь.
Рваные тучи отползают от яркой луны, давая ей захватить небо, но дождь не прекращается. Прежде чем зайти в дом, Санни оборачивается и смотрит на небо.
Луна и дождь.
... демон тоже хотел любви.
Может, не по тому пути
Он направился на рассвет, О
ставляя кровавый след.
Оставляя куски души –
Демон к солнцу скорей спешил.
