Я киваю.
В моем сердце горит надежда.
Мы выходим из лифта и оказываемся в огромном коридоре, заполненном другими музыкантами, некоторых из них я узнаю. Прослушивание уже началось, но прошли его пока лишь первые несколько групп. Похоже, нам придется долго ждать. И я силой воли заставляю себя успокоиться, потому как ожидание всегда плохо действует на меня.
Кайл объясняет нам кое-какие нюансы и говорит, что результаты должны объявить только завтра. Но я почти воочию вижу, что мы – в списке вошедших в финал конкурса. Не должно быть иначе. Не должно.
Цифра 38, не подведи меня!
Я обещаю, что буду играть отличную музыку – так, чтобы от сердца к сердцу! И Макс Уолтер, которыйлично пригласил нас, почувствует это.
Чем ближе наша очередь, тем сильнее волнуются парни, и я вновь начинаю их успокаивать. А когда мы стоим у дверей, ведущих к жюри, готовясь войти внутрь по команде администратора, я говорю, стараясь сделать голос уверенным:
– Чуваки, забейте на то, как играть. Не думайте ни о чем. Как на репетициях.
Чет ухмыляется. Нейтан говорит, чтобы я отстала, а Оливер крепче сжимает ручку чехла с гитарой.
– Все будет хорошо! Мы сможем! – упрямо заявляю я.
Я первой протягиваю руку вперед. И тотчас чувствую тяжесть горячих пальцев Чета. Сверху свою руку кладет Нейтан. Последним оказывается Оливер, но его лицо – решительное.
– Кто облажается – тому набью морду, – говорит Чет строго. Парни ржут и обещают набить морду ему.
Помощник манит нас за собой – пора, предыдущая группа покинула сцену. И мы заходим внутрь.
Я надеюсь, что навстречу своей мечте.
* * *
Макс Уолтер сидит в центре длинного стола перед небольшой сценой. Справа от него сидят двое мужчин, слева – две женщины. Ряды кресел позади них пусты. Все они – жюри конкурса «Твой рок», третий отборочный этап которого должен в скором времени начаться.
В отличие от парней и девушек на улице они спокойны, и для многих из них это мероприятие – скучная обязанность, простая формальность, за которую заплатили деньги. Они негромко разговаривают между собой, вальяжно сидя в черных кожаных креслах.
Кто-то попивает кофе, кто-то разговаривает по телефону. Макс Уолтер скупо отвечает на вопросы техперсонала и то и дело поглядывает на наручные швейцарские часы – ждет появления незаконнорожденной дочери Большого Босса. Подумать только! В Мунлайте взыграли отцовские чувства!»
И хоть он просил Уолтера лишь взглянуть на девчонку, тот уже точно решил, что она будет победительницей. В любом случае. Уолтеру даже любопытно, что из себя представляет вторая дочурка Мунлайта, как поет и как выглядит, – чисто спортивный интерес. Впереди – разработка целой стратегии промоушена для ее успешного и скорого продвижения. И многое зависит от ее первоначальных данных. Хотя – тут Уолтер позволяет себе ухмыльнуться – у денег куда больше власти, чем у голоса и внешности исполнителей. На своем веку он видел сотни примеров, когда реально талантливые музыканты не перерастали уровень захудалых клубов, и когда безголосые мальчики и порочные девочки с невинными личиками удосуживались звания «мировых звезд», совершенно ничего из себя не представляя. Уолтер давно вывел для себя идеальную формулу в музыкальной индустрии: для успеха нужны какой-никакой голос и фактура, а также определенные вложения. Исключения бывали редко. Но одно из них – по имени Джонатан Тэйджер – сидело рядом, закинув ногу на ногу, и беспечно болтало о современном состоянии рок-сцены.
Тэйджер был известным композитором, подавляющее большинство песен которого становилось хитами. Однако насколько знал Уолтер, столь впечатляющих успехов он достиг самостоятельно. Да и вообще Джонатан слишком сильно отличался от коллег по музыкальной индустрии. Он выглядел моложе своих лет, носил удлиненную прическу – Уолтера это раздражало, – постоянно улыбался, был легок в общении и имел привычку очаровывать всех вокруг, хотя часто становился угрюмым и капризным. Поговаривали, что он честный, однако Уолтер не верил в честность так же, как и в любовь с первого взгляда и прочие глупости.
Уолтер старался держать Тэйджера рядом по вполне понятным причинам, а тот искренне считал его своим приятелем. Правда, приятелями он считал едва ли не половину шоу-бизнеса.
Время идет – шагает размашисто, как солдат на смене караула перед собором Святой Хельги. За пару минут до начала помощник Кайл звонит продюсеру и коротко отчитывается – нашел ее, ведет на прослушивание, и они уже у лифтов.
– Дамы и господа, в скором времени начинаем! – объявляет зычным голосом Уолтер, дает последние указания своей команде, а потом тихо, но проникновенно говорит остальным участникам жюри:
– Сейчас будет довольно интересные участники. Прошу обратить внимание. Настоятельно. Рок-музыкант, популярная соул-певица и заместитель генерального директора лейбла
«Биг-Скай Рекордс» смотрят на Уолтера с пониманием. Они отлично знают, что тот имеет в виду. И согласятся с любым его решением – все, как один, должны ему. И только Тэйджер – наивный идиот! – спускает на кончик носа солнцезащитные очки, которые не снимает даже в помещении. И, чуть сдвинув прямые густые брови, внимательно смотрит на Уолтера.
– Насколько настоятельно, Макс? – спрашивает он.
– Настолько, насколько возможно, – ничуть не теряясь, говорит тот. – Они должны тебе понравиться.
– А если они мне не понравятся – что тогда? – спрашивает композитор вновь. Уолтер начинает сердиться – если бы это был не тот-самый-знаменитый-Джонатан-Тэйджер, он бы послал его к чертям собачьим.
Однако продолжить они не успевают – в помещение, свет в котором царит лишь над пустой сценой, забегает Кайл. И Макс разрешает начать прослушивание, веля заводить первую команду.
Уолтер подается вперед. Так-так-так.
Дочка Мунлайта заходит последней, пропустив вперед троих парней, которые внешне ничего особенного из себя не представляют. Зато она – красотка. Не эталонная, глянцевая, вылизанная стилистами, но запоминающаяся. Гибкая женственная фигурка, синие дреды до середины спины, дерзкие, густо подведенные глаза, упрямый подбородок, рубиновые губы, на которых застыла полуусмешка. Шарм в ней определенно есть. И характер тоже.
Неплохо-неплохо.
Уолтеру нравится, как она выглядит, как шагает, как смотрит на жюри, – без страха, с уверенностью в себе. Он ищет в девчонке – как ее там зовут? – сходство с Мунлайтом, но не находит. И, скрестив пальцы под подбородком, наблюдает, как девчонка и ее музыканты становятся на край сцены, перед жюри и здороваются.
– Представьтесь, пожалуйста, – первой начинает соул-певица. Те по очереди отвечают, передавая друг другу микрофон:
– Николь, – первой говорит девушка. – Близкие называют меня Санни.
– Брайан.
– Дэвид.
