– Все прошло хорошо? – спрашивает она меня взволнованно.
– Замечательно, – улыбаюсь я, стараясь выглядеть самоуверенной, и снимаю порядком надоевшую маску. – Никто ничего не понял.
Эвис обнимает меня, словно это со мной она занималась долгое время, а не с Дианой.
– Спасибо, – говорит она тихо. И я понимаю, что, если бы ничего не вышло, миссис Мунлайт обвинила бы во всем ее и фониатра. И направила бы на них весь свой гнев. Если честно, я не совсем понимаю, почему преподаватель вокала не замечала изменений в голосе Дианы – не могла же она внезапно, за мгновение потерять голос. А потом до меня доходит вдруг, что она прекрасно все понимала, но Диана не хотела ее слушать. Наверняка она – не та ученица, которую можно поставить на место. Скорее, Диана ставила на место Эвис.
Я переодеваюсь в свою одежду, снимаю парик и закидываю за плечо гитару. Джессика передает мне конверт, и я даже не открываю его – понимаю, что денег там достаточно. И это достойная плата за сегодняшний вечер и ночь.
Перед тем как уйти под конвоем Джессики, я оборачиваюсь. Диана стоит на пороге и смотрит на меня не мигая, как кошка. Мне кажется, что она хочет мне что-то сказать, но не может. Или не хочет. И тогда я сама подхожу к ней.
– Все прошло хорошо, – говорю я, внимательно глядя в ее серые глаза. – Можешь не волноваться.
Она улыбается одним уголком губ. Кажется, мои слова ей пришлись не по вкусу. А потом она вдруг берет меня холодной рукой за подбородок и прижимает тонкий указательный палец к моим губам.
«Ты никогда и никому об этом не расскажешь», – говорит мне ее взгляд.
– Будь спокойна, Диана, – тихо отвечаю я, убирая ее руку со своего лица. – О тайне твоего голоса никто не узнает.
Диана брезгливо обтирает пальцы о мое предплечье, и я мгновенно зажигаюсь как спичка. Она пытается доказать свое превосходство, и в ее взгляде и жестах – желание унизить. А я должна это терпеть! Потому что не могу ответить ей. И все, что я успеваю, так это показать ей украдкой средний палец, делая вид, что поправляю несуществующие очки. А после ухожу с Джессикой. Она снова ведет меня незнакомыми коридорами и лестницами вниз, и вскоре мы выходим из замка Мунлайтов, в котором продолжается веселье. Однако выходим не со стороны пристройки для обслуживающего персонала, а со стороны сада. Это что-то вроде черного выхода, где меня никто не сможет заметить. К тому же здесь нет гостей.
Я с удовольствием вдыхаю свежий соленый воздух, грезя о том, что утром смогу встретиться с морем, а Джессика, связываясь с кем-то по рации, уходит, скупо велев дожидаться ее.
Видимо, она пошла за гольфкаром, чтобы лично отвезти меня в гостевой дом.
В одиночестве я стою недолго. В какой-то момент из-за деревьев вдруг выходят четверо парней, и судя по их одежде, они – одни из приглашенных на благотворительный бал.
Кажется, они не совсем трезвы и довольно веселы. Масок на них нет, и судя по тому, что я не узнаю в них знаменитых актеров, певцов или иных деятелей искусства, это богатые сынки. И я понятия не имею, как они тут оказались.
– О, какая рыжая красотка! – замечает меня один из них и шагает прямо ко мне. Внутри зарождается неприятное предчувствие, и все, чего я хочу, так это, чтобы Джессика побыстрее вернулась. Мне не нравятся взгляды, которые на меня бросают.
– Эй, красотка! – приближается ко мне парень и запускает руки мне в волосы. От неожиданности я шарахаюсь назад.
– Не трогайте меня, – тихо, но угрожающе говорю я. И прибавляю сквозь зубы, чтобы не казаться грубой: – Пожалуйста.
– Недотрога, – хмыкает он и снова подходит ближе. – А ты ничего себе. Развеселишь нас? Тут тусовка для стариков. А нам скучно.
Его дружки хохочут – все, кроме одного, единственного светловолосого парня, у которого еще и кольцо в носу.
– Да ладно тебе, Стеф, – говорит он дружелюбно. – Пойдем.
– Ну же, рыжая, – не отстает от меня этот придурок. – Мы хорошо заплатим.
И он, хохоча, снова пытается намотать на палец прядь моих волос. Я не выдерживаю и отталкиваю его от себя, нервно оглядываясь – где Джессика?
Он хлопает меня по щекам – не больно, но обидно. А после хватает за предплечья.
– Ты меня слышала? – спрашивает он, щурясь, и наклоняется ко мне. Я чувствую запах алкоголя, исходящий от него, и не знаю, что делать, – мне по силам ударить его, отбиться и убежать, но кто знает, что мне захотят сделать в отместку? Их в четыре раза больше. И они – в миллионы раз богаче. Мы изначально в неравных условиях.
– Пойдешь с нами, крошка, и сделаешь все, что мы захотим, – слышу я. От его двух дружков летят сальные шуточки, от которых я морщусь.
– Стеф, отойди от нее, – перебивает его светловолосый – единственный адекватный человек в компании. – Серьезно, мужик.
– Пошел ты, – огрызается тот, хватает меня, шепчет на ухо непристойности и пытается поцеловать. Естественно, я не выдерживаю этого и на автомате не просто отпихиваю его от себя, но еще и ударяю по болевым точкам – так, как меня учили на курсах по самообороне.
Стеф рычит, грязно ругается и бросается на меня с явным намерением ударить, однако у него это не получается. Светловолосый вдруг оказывается рядом и ловко перехватывает его руку. Он явно выше и сильнее. И закрывает меня спиной, хоть я и не считаю себя пугливой слабачкой. Но это отчего-то безумно приятно – понимать, что тебя могут защитить. Даже если твой защитник – незнакомец.
– Отпусти! Отпусти, мать твою! – орет Стеф. А его дружки продолжают веселиться – теперь смеются над ним.
– Успокойся, – велит светловолосый, без особого труда удерживая его руку.
– Крис, ты нарываешься, – предупреждает Стеф, сверкая глазами.
– Я же тебе сказал, оставь ее в покое, – говорит тот. И я готова петь песни этому Крису, потому что вдруг понимаю, что он – мой защитник. И неприятное предчувствие в сердце медленно растворяется.
– Она меня ударила!
– Не стоило к ней лезть.
– Да я этой сучке...
– Замолчи, – предупреждает его Крис. – Заткнись, мужик. Иначе я выйду из себя.
Я вижу по отвратительному скривившемуся лицу Стефа, что он в ярости. Однако он опускает руку и, мрачно глянув на меня, уходит в сад, а следом за ним направляются и его ржущие дружки, для которых все это было сродни забавному спектаклю. Только мне не весело. Не то чтобы я испугалась, но это было неприятно. Настроение просто на нуле. И такое чувство, будто сверху вылили целое помойное ведро. Взгляды, слова, прикосновения – все это было отвратительно.
– Не бойся. Все хорошо. Ты в порядке? – спрашивает светловолосый, внимательно на меня глядя. Он загорел, высок, широк в плечах и хорош лицом. Его нельзя назвать красивым, но симпатичным и харизматичным – точно можно. И от него идет тепло. Нет, не в смысле, что он горячий как печка. А в том плане, что к нему тянет, чтобы пообщаться. Такие люди умеют согревать.
