И первое, что сделал Саша, доложил о своем открытии маме.
— Когда эта тетка схватила меня за руки, я невольно на них взглянул. И у этой женщины были совершенно чужие руки. Красные! Все в ожогах, ссадинах, порезах. А уж какие мозолистые!
Саша помнил мягкие изнеженные ручки Евы Германовны, которыми она подвигала ему пирожок или булочку. Она и сама была такая же мягкая и сдобная. Ничего тяжелее пишущей ручки Ева Германовна своими руками сроду не поднимала. А сидящая в камере женщина руками работала много, и работала тяжело, пахала, как раб в поле. Она продолжительное время занималась очень тяжелой физической работой, от которой ее руки заскорузли и огрубели.
— Так что Ева Германовна могла побледнеть и потолстеть, но так изуродовать свои руки всего за одну ночь… Нет, допустим, ссадины и ожоги — это дело быстрое. Но мозоли? Или старые шрамы? Их всего за несколько часов не наработаешь.
— Но почему эта женщина сказала, что она и есть Ева? И почему взяла на себя ее вину?
— Не знаю. Следователь сказал, что они задержали Еву Германовну у нее дома. А ты говорила, что Ева Германовна сегодня была на работе.
— Была. Утром пришла. Узнала, что произошло ограбление, и ей стало плохо с сердцем. Она отпросилась домой, куда следователь за ней потом и поехал.
— И нашел он там уже не Еву Германовну, а эту незнакомую тетку.
— А где же сама Ева? И где украденные деньги?
Саша тоже считал, что самое главное сейчас узнать, где находится Ева Германовна.
— Неприятно это говорить, но очень может оказаться, что и похищенные деньги тоже там.
И хотя внутренний голос твердил Саше, что это не так, логика подсказывала, что такое развитие событие все же возможно.
— Деньги исчезли. Ева Германовна исчезла. Вместо нее в камере сидит какая-то тетка, которая твердит, что она и есть Ева и что деньги украла тоже она. Что это за идиотизм?
Паспорт Евы Германовны находился в полиции. По нему как раз и «села» на нары та незнакомка с мозолистыми руками. Стало быть, документы этой женщины могут находиться уже у самой Евы Германовны. Знать бы еще, кто такая эта тетка?
— Ты не знаешь, у Евы Германовны была сестра?
— Никогда не слышала.
— Судя по сходству, женщины могут оказаться родственницами.
После минутной паузы мама сказала:
— У Евы, насколько я помню, есть брат. Он даже прописан у нее в квартире. А вот сестра… О сестре Ева никогда не упоминала. Правда, у нее в последнее время появилась какая-то подруга… Близкая, насколько я могу судить.
— Как ее имя? Фамилия?
Фамилии мама не знала. И даже насчет имени у нее были сомнения.
— Какое-то необычное имя, скандинавское. То ли Бригитта, то ли Валькирия.
— Что же ты так! Может, другие у вас на комбинате знают эту подругу?
Мама пообещала выяснить. Но сама считала, что несчастье могло настигнуть Еву Германовну через ее брата. Брат у женщины был еще тем кадром. Вечно тащил из дома все, что не приколочено и не раскалено добела. Ни замки, ни угрозы братца не останавливали.
— Он мог подвести Еву.
— Может, мне съездить к ней домой? Вдруг удастся разговорить этого типчика?
— Да! — оживилась мама. — Я тоже с тобой!
— Мне уже не пять лет, чтобы ходить с мамой за ручку.
— А если он на тебя нападет? Бог весть, что у наркомана может быть в голове.
— Все будет в порядке.
Но мама все равно волновалась. Это было видно по ее лицу. Кажется, она уже жалела, что попросила сына помочь своей коллеге. Точно так же было, когда мама попросила Сашу разобраться в покушениях на ее родную тетушку Фету. Но тогда мама умудрилась привлечь к этому расследованию всю их семью. В нем участвовали помимо Саши еще и папа, и сами мама и тетушка Фета, и ее старые друзья, на которых, как выяснилось, как раз и не следовало полагаться. И честно говоря, Саша опасался, как бы в этот раз не получилось что-нибудь вроде того.
Поэтому он взял с мамы клятвенное обещание, что она не станет ездить с ним. И вообще не станет мотаться у него на хвосте, отслеживая и контролируя каждый шаг своего сына. Мама, конечно, ему все это обещала. Она даже сказала, что прямо сейчас возвращается на работу и никуда оттуда не двинется до позднего вечера. Но у Саши все равно были большие сомнения насчет своей матери. Слишком хорошо он ее знал, чтобы поверить в такую ее безоговорочную покладистость. И Саша шел, да оглядывался. Но пока вроде как все было в порядке. По пятам за ним никто не крался. И добравшись до стоянки, парень вздохнул с облегчением. Сейчас сядет за руль и адьё! Прощай, всякая мамина слежка.
Своей машины у Саши пока что не было, молод, не обзавелся еще. Пришлось воспользоваться отцовской. Проблемы это не составляло. С этой зимы папа предпочитал ходить пешком. Врачи порекомендовали ему каждый день гулять не менее двух часов. И папа подсчитал, что если он будет ходить на работу и обратно пешком, то это уже будет час.
— И еще час я круги по нашему парку, так и быть, нарежу. Вот два часа и получатся.
Так что отцовская «Киа» стояла на стоянке и скучала. Увидев Сашу, машина тут же заморгала фарами и заурчала мотором, приветствуя молодого хозяина.
Собаку Саша решил оставить дома. Нечего Барону мотаться с ним по городским пробкам. Хотя если бы спросили мнение самого Барона, то он однозначно бы высказался за поездку с хозяином. Кататься в машине Барон любил. Можно было поспать, свернувшись калачиком на сиденье. Можно было высунуть голову, подставив морду струе свежего вкусного воздуха. Можно было… да много чего еще можно было вместе с любимым хозяином. А дома что? Дома скука, ложись да спи.
И думая об этом, Барон тяжело вздыхал, устраиваясь на прохладном полу. Ох, уж эти люди! Всегда хотят сделать как лучше, а получается у них как всегда.
Дом Евы Германовны ничем не выделялся среди прочих окрестных построек. Квартал был застроен в конце правления советской власти, дома были однотипные, скучные, но в целом добротные и разваливаться или трескаться пока не собирались. Саше довелось побывать в таких домах. И он знал, что квартиры в них были маловаты, а потолки низковаты, зато в этих квартирах всегда было тепло.
Юноша не ожидал, что ему кто-нибудь откроет дверь в квартиру Евы. Рассчитывал в лучшем случае побеседовать с соседями. Но, к его удивлению, дверь ему открыли. На пороге стояла женщина, но ни малейшего сходства с Евой Германовной эта особа не имела. Их вообще было трудно представить себе рядом друг с другом. Ева Германовна при всей ее бурной личной жизни всегда имела ухоженный вид. Прическа и макияж были у нее безупречны. Несмотря на полноту, одежда всегда хорошо сидела на женщине. По слухам, у Евы Германовны была знакомая портниха, которая обшивала еще ее маму, которая тоже обладала нестандартной фигурой. Портниха была уже в возрасте, справляться с заказами ей становилось все трудней и трудней, но ради Евочки, которую она знала еще крошкой, портниха старалась.
