— Так значит, особые ритуалы соблюдались?! — Обветренное лицо Кетиля торжественно просияло. — Расскажи, как все было? Ты испытал вожделение, зов?
— Нет! — Лютинг ухватился за голову. Вопреки желаниям он вдруг вспомнил день своего посвящения, ободряющую руку дяди на плече и то, как ярко горел костер в домике у седой ведуньи. Творя чары, она приняла богатое подношение от рода Мак Тир, насытила им священное пламя и затем открыла пятнадцатилетнему королевичу секрет имени, уготованного ему богами.
— Она станет твоей судьбой… — поздравил после Торстейн Мак Тир, не дивясь особо, что в жены племяннику избрана принцесса из соседнего королевства, а не безродная простолюдинка. Но ведь он, как и погибший отец Таальвена, а до того его деды, прадеды, верил в таинство древнего обряда, мудрость богов, верно?
Задумавшись об этом впервые, приморский принц опешил от того, насколько просто было бы провести его, да и десятки других, обладающих неким даром юношей: наперед шепнуть знахарке имя, угодное семье, и положиться на влечение охотника, которое хочешь не хочешь приведет фейлана к женитьбе. Но зачем? Чтобы добиться послушания, выгодных союзов?
От подозрений его замутило. Колокола в ушах затрезвонили с усиленным упорством. Но их разоряющие удары вряд ли были хуже того, что предстояло ему услышать.
— Ты говорил, что прочел обо мне в ритуальном огне… — пробормотала колдунья, напоминая о своем присутствии. — Услышал имя и сразу принял как данность…
Разочарование, сквозившее в каждом звуке, захлестывало петлей.
— А я с тех пор ненавидела, боялась тебя, словно злейшего врага…
— Вполне понятные переживания для накрепко связанной жертвы… — деловито подтвердил Кетиль, поглаживая свой перстень. — Вот только чудно, как ты не свихнулась от близости со своим преследователем. Терпеть постоянные поползновения в сторону собственной души обыкновенный человек не способен. Вероятно, замешана недюжинная сила, но все равно тебя терзают страхи, кошмары…
Потрясенная справедливостью его предположений, принцесса вдруг ощутила, как надламывается внутри прочный стержень правды, на которую она привыкла полагаться, и вслед за его крушением пускаются в беспорядочный хоровод мысли ее и чувства.
А ведь Ирифи бормотал какие-то истории насчет фейлана, нарекал Лютинга так по меньшей мере трижды за их путешествие, но колдунья сочла все фантазиями старого вихря, нелепыми настолько, что и запоминать не стала. Наивная доверчивая глупышка…
— Не слушай его, Изольда! — Таальвен метнулся к девушке. — Уйдем отсюда, просто уедем прочь!
И, наотрез отрицая череду убийственных совпадений, потянулся к ней.
Но зерна хаоса, посеянные лукавым обитателем форта, успели укорениться, пустить ростки. Зараженная ими, принцесса оттолкнула ладони своего мужа, как щупальца морского чудовища, и медленно сползла с сиденья.
— Куда же ты собрался, незрячий душелов? — Расчетливый Кетиль не проникся разыгравшейся драмой. — Если не намерен ни прикончить, ни выдать властям свою добычу? На что она тебе? Зачем без конца затягивать и попускать узел на чужом горле?
Но отныне ошеломленная Изольда не замечала его присутствия. Грезилось, что спала плотная поволока, годами заслонявшая от нее истину. И стало невыносимо, опьяняюще горько.
— Ты говорил: судьба… Любовь, праведнее которой не сыщешь, замысел богов… — Тонкие стебельки терна плелись и кудрявились, проклевываясь прямо из тела… — А сам приходил по ночам, не давал забыться… Прикрывался самоотверженностью, верностью долгу. Лживо обещал отпустить, если попрошу… О, превращенный в волка по истинному своему подобию…
— Клянусь, это ошибка, — прохрипел приморский королевич, чувствуя, как в мгновение ока теряет все, чего удалось добиться за последние два года. — Мне пророчествовали твое имя, я желал тебя в жены, грезил тобой во снах, но не потому, что поймал в плен!
— Все обман…
— Стоит ли спорить о том, что легко проверить? — Слегка озабоченный колдовским накалом, Кетиль осторожно поднялся на ноги. От чаровницы с терновником запросто дождаться беды — пора Западному ветру ее приструнить. — Чтобы убедиться, что девушка — твоя жертва, повели ей сделать что-нибудь.
Отказываясь идти на поводу у фейлана, Лютинг сжал кулаки и тряхнул головой.
— Коли душелов приказывает с такого расстояния, ни одна пленница не выстоит, будь она хоть колдуньей, хоть самой терновой принцессой!
В ожидании зрелища Сурт и Форкош замерли в напряженных позах, готовые по первому зову сорваться с места, как волки, послушные вожаку. Но гость их только упрямо стиснул зубы.
— Ну же, придумай для нее какое-нибудь простое задание, — подстегнул его заговорщицки Кетиль, рассчитывая, что мальчишка призовет наконец своевольную добычу к послушанию. — Пусть упадет ниц или сунет руку в огонь.
— Не буду, — отчеканил Таальвен, силясь стереть из прошлого моменты, когда им овладевали горячность и животный азарт, подстрекающий нестись за Изольдой сквозь время и расстояние, находить ее без подсказок, ориентиров.
Но тут терновая колдунья, по горло укутанная дикой сливой, шагнула к нему, страшно крикнула:
— Повели мне!
Боги свидетели, она больше не верила Лютингу. Гнев, отвращение выжгли дотла, вычернили ее глаза, но, чтоб целиком отдаться пущенной на волю ненависти, требовалось знать наверняка. Потому принцесса с шипением устремилась к нему, впилась в полы грязной рубахи, полосуя его грудь.
— Приказывай же, проклятый приморский узурпатор, иначе я вырву твое волчье сердце, изрежу плоть на лоскуты! Говори, пока владеешь лживым своим языком!
Сквозь слепоту всматриваясь в искаженное яростью лицо, Таальвен зажал ладонями кровоточащие раны и обреченно выдохнул:
— Хватит, Изольда…
В тот же час шипы, окольцовывавшие стан терновой колдуньи, вздрогнули, поползли под кожу, будто единственное его слово было весомее магии, что бурлила в ее венах.
— Хватит! — вновь повторил обретший себя фейлан, и принцесса узнала голос, не раз сокрушавший ее волю.
Нещадный, всесильный, подчиняющий… Как могла она столько дней не примечать сокрытую в нем сталь? От переизбытка чувств Изольда зашаталась, осела на колени. По милости душелова магия ее уснула, скованная силой могущественнее, чем амулеты Вей Эрны. Но бунтующая злоба, сотрясавшая естество, никуда не делась.
— Не желаю знать тебя, Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир… — захлебываясь, выплюнула Изольда. — Нет такого проклятия, что я не посулила бы тебе, но предатель недостоин терновых чар… Отныне ты мне не спутник, не муж… Не приближайся, даже не гляди в мою сторону. А если дерзнешь погнаться, зарекаюсь бежать до самого последнего вздоха!
Завершив грозный монолог, она попятилась, нырнула во мрак неосвещенных коридоров.
— Пусть идет. — Напряженный Кетиль выставил ладонь, освобождая братьев от обязанности бросаться в опасную погоню. — Дар подсказывает, эта птичка нам не по зубам. Шли бы вы на отдых, многоуважаемые фейланы, да предупредили часовых на воротах, чтобы не чинили ведьме препятствий…
