– Как прошел ваш день? – спросила она.
– Довольно бедно на события. Я ходил плавать. А вы?
– Прикупила продуктов и занималась всякими пустяками. Слушала, как вы играли на гитаре.
– Надеюсь, я не помешал?
– Ничуть, – заверила Хоуп. – Мне понравилось.
– Это хорошо. Есть вероятность, что некоторые песни вам придется слушать снова и снова.
Она оглядела столы и кивнула на меню, лежавшее перед Тру:
– Давно ждете?
– Не очень. Официантка, кажется, занята.
– О, обслуживание здесь всегда медленное. Дружелюбное, но медленное, как и все в этой части света.
– Ну, в этом есть свое очарование, – Тру показал на стул напротив: – Не хотите ко мне присоединиться?
Едва он спросил, как Хоуп почувствовала, что наступает важный, значимый момент. Предложить соседу чашку кофе после того, как он спас твою собаку, – это одно, а вот поужинать с ним – совсем другое. Спонтанный или нет, ужин обладает многими особенностями свидания. Ей показалось, Тру прекрасно понимает, о чем она сейчас думает. Хоуп ответила не сразу, пристально глядя на него в неровном свете факелов. Она помнила прогулку по пляжу и разговор на веранде; Хоуп подумала о Джоше, Лас-Вегасе и ссоре, в результате которой оказалась в Сансет-Бич одна.
– С удовольствием, – наконец сказала она, осознавая, что говорит это искренне. Когда Хоуп отодвинула стул, Тру встал и помог ей сесть поудобнее. Когда он вернулся на свое место, она себя положительно не узнавала. Собственная смелость показалась Хоуп довольно экстравагантной, и она потянулась к меню, словно это простое действие могло вернуть ее с небес на землю. – Можно?
– Конечно.
Хоуп открыла меню, чувствуя на себе взгляд Тру.
– А что вы решили заказать? – спросила она, надеясь, что непринужденный разговор за столом успокоит ее странные чувства.
– Тунца или окуня. Я собирался спросить официантку, что вкуснее, но, может, вы поможете советом?
– Тунец здесь всегда вкусный, моя мама только его заказывает. У «Клэнси» договор с местными рыбаками, поэтому тунец у них каждый день свежий.
– Значит, тунца.
– Мне тоже надо брать тунца. Крабовые котлеты очень вкусные, но они жареные.
– И?
– Лишний жир сразу осядет на бедрах.
– По мне, так вам не о чем волноваться. Вы прекрасно выглядите.
Хоуп ничего не ответила, но кровь прилила к щекам: преодолена еще одна черта. Конечно, комплименты слушать приятно, но это еще больше напоминает свидание. Такого Хоуп не предвидела и не ожидала. Она вглядывалась в меню, но строчки прыгали. Наконец она отложила его в сторону.
– Предположу, что вы решились на крабовые котлеты, – заключил Тру.
– Как вы узнали?
– Привычки и традиции придают изменениям налет нежелательности.
Такой ответ мог прозвучать из уст английского аристократа в обшитой дубовыми панелями библиотеке загородного имения – образ, мало совпадающий с человеком, сидевшим напротив.
– У вас просто уникальный слог, – с улыбкой заметила Хоуп.
– Вот как?
– Сразу очевидно, что вы не американец.
Ее слова явно позабавили Тру.
– Как там Скотти? Резвится по-прежнему?
– Как обычно неугомонный и непослушный, только, по-моему, разобиделся, что я сейчас не взяла его с собой. Как минимум, огорчился.
– Ему очень нравится гоняться за птицами.
– Потому что он их не ловит. Если бы поймал, наверное, не знал бы, что дальше делать.
Подошла официантка, казавшаяся чуть менее занятой, чем несколько минут назад:
– Вы уже решили, что будете пить?
Тру взглянул на Хоуп. Она кивнула.
– Мы готовы заказывать, – ответил он и назвал официантке выбранные блюда, спросив, есть ли местное разливное пиво.
– Прости, дорогой, – отозвалась официантка, – у нас тут без изысков и ничегошеньки разливного. «Будвайзер», «Миллер» и «Курс», зато холодное.
– Тогда «Курс», – попросил Тру.
– А вам? – обратилась она к Хоуп.
Хоуп много лет не пила пива, но по какой-то причине ей вдруг очень захотелось. К тому же немного пива успокоит нервы.
– Мне тоже.
Официантка кивнула и отошла, оставив их наедине за столом. Хоуп взяла салфетку и расстелила на коленях.
– А вы давно играете на гитаре? – спросила она.
– Начал, когда был в учениках у проводников. Один из гидов имел обыкновение играть по вечерам в лагере и вызвался меня научить. Остальному я подучился со временем. А вы играете?
– Нет. В детстве меня начинали учить на пианино, но я бросила. Вот сестра хорошо играет.
– У вас есть сестра?
– Две, – похвасталась Хоуп. – Робин и Джоанна.
– Вы с ними часто видитесь?
Она кивнула.
– Стараемся почаще. Мы все живем в Роли, но собираемся вместе только по праздникам или на дни рождения. Робин и Джоанна обе замужем, но работают, и дети на них, так что тут не до встреч…
– С моим сыном Эндрю примерно та же история.
Подошла официантка с тяжелым подносом и выставила на стол две бутылки пива. Хоуп удивленно наклонила голову:
– Не знала, что у вас есть сын.
– Ему десять лет. Из-за специфики моей работы он большую часть времени проводит с матерью.
– А что за специфика?
– Шесть недель я работаю, затем две недели дома.
– Наверное, вам обоим нелегко.
– Иногда, – согласился Тру. – Но другого Эндрю не знает, и я говорю себе, что он уже привык. А когда мы вместе, то придумываем много развлечений. Эндрю огорчился, узнав, что я уезжаю на неделю.
– Вы ему уже звонили?
– Нет, планирую позвонить завтра.
– А какой он, ваш Эндрю?
– Любопытный. Умный. Красивый. Добрый. Впрочем, я сужу пристрастно, – широко улыбнулся Тру и отпил пива.
– Так это естественно, он же ваш сын. А он тоже хочет стать гидом в буше?
– Говорит, что хочет, и вроде всегда с удовольствием ходит в буш. С другой стороны, Эндрю недавно заявил, что хочет водить гоночные машины, стать ветеринаром и сумасшедшим ученым.
Хоуп улыбнулась.
– А вы что думаете?
– Рано или поздно он сам примет решение, как и все мы. У гидов особая жизнь, это не для всех. Мой брак развалился в том числе потому, что меня практически не бывало дома. Ким заслуживает чего-то получше.
