– Ну что ж, вы сами это сказали. Они не могут быть подлинными.
– Почему?
– Блум проверен со всех сторон. Мы знаем его людей. Я лично знаю его людей. Он просто не может быть предателем.
– Я годами твержу, сэр, что именно в этом и заключается наша проблема – мы недооцениваем возможную глубину и широту проникновения Советов в разведслужбу. Контрразведка – это хорошо, мы можем отследить, откуда получают деньги коммунистическая партия или луддиты, но если отрицать вероятность реальной угрозы…
– Уайт. Хватит. Остановитесь.
Рэйчел сглотнула. Горло жгло, как открытую рану.
– Если вы это отрицаете, что ж, значит, это… некомпетентность.
И как только она выплюнула последнее слово, голос пропал окончательно.
– Вы лишь доказываете мою правоту, Уайт, – сказал Харкер. Он слабо улыбнулся, голос его звучал тепло и с пониманием. – Знаете, как-то раз в Индии я велел высечь чиновника, который говорил со мной в таком вот тоне. Хорошая традиция. Там это принесло массу пользы, это уж точно. Но я не был бы джентльменом, если бы не учитывал ваши естественные ограничения. Видите ли, Кулагин выбрал целью вас, потому что мог сыграть на ваших навязчивых идеях. Все эти истерики… – Генерал фыркнул. – Меня всегда это в вас беспокоило, Уайт. Это сложная, срывающая нервы работа, и должен признать, у вас неплохо получилось с тем странным ирландцем, луддитом и прочими. Весьма замечательно, учитывая естественные ограничения. Но когда я читал ваш последний рапорт, мне показалось, что лучше всего вам работалось в картотеке. Вспомогательная роль больше подходит вашей излишней эмоциональности, по крайней мере временно. Рабочий день короче, меньше нервного напряжения. Уверен, Джо согласится, разве не так?
Рэйчел онемела. Все вокруг завертелось.
– Кажется, в финансовом отделе есть вакансия. Мисс Скэплхорн найдет место для человека вашего калибра.
– Я бы предпочла уйти в отставку, – просипела Рэйчел.
– Такой вариант у вас тоже есть, разумеется. Однако в этом случае возникнут проблемы с вашей пенсией и Билетом. Что было бы весьма прискорбно.
– Я… Я…
– Нет нужды ничего говорить, Уайт, вам нужно время прийти в себя. Почему бы вам не взять несколько дней отпуска? А в четверг доложитесь в корпус Ф. Свободны. И передавайте наилучшие пожелания старине Джо.
* * *
Рэйчел шла по главному коридору Вормвуд-Скрабса. Голоса, шаги и металлические звонки эктофонов отражались эхом от стен из кирпича и бетона, тонули в спутанном хоре ее мыслей. Она не могла сейчас выдержать клетушку своего кабинета, схватила пальто и через боковую дверь вышла на маленькую площадь, бывший прогулочный двор тюрьмы.
Холодный воздух освежил голову. Сумеречное небо было затянуто тучами. Рэйчел ничего не видела за пределами кирпичных стен, но городские огни превратили облака в янтарь и пурпур. Она решила, что именно так выглядит Лондон из Страны вечного лета. Каково это – быть Питером Блумом, видеть небесный город наверху и знать, что каждым своим действием, каждой мыслью он подтачивает его фундамент?
Ее карьера – это одно, но крот в Летнем управлении – это рана в самом сердце Секретной службы. Может, потому Харкер и отказывался в это поверить. Это подрывает его концепцию естественного порядка вещей. И все же это имеет смысл. Последние операции в Испании окончились полным провалом. В России у них до сих пор нет ценных агентов, а крот – более простое объяснение, чем всепроникающее присутствие Вечно Живого.
– Привет, Рэйчел.
У входа во двор стоял Роджер Холлис в щеголеватом угольно-сером дождевике и с букетиком цветов в руках. У него было суровое лицо (если выражаться элегантно), волнистые каштановые волосы и мальчишеская фигура, несмотря на тридцать два года.
– Роджер? Что ты здесь делаешь? Разве тебе не следует заваривать чай для нового шефа в Бленхейме?
Несмотря на всю неприязнь к Харкеру, Рэйчел не могла не признать – несправедливо, что местные отделы – Ф, В, А и другие – втиснули в Скрабс, а внешняя разведка и отделы по связям с Летним управлением сидят в роскошном Бленхеймском дворце в Оксфордшире.
– Я заглядываю сюда время от времени, повидаться с друзьями.
Рэйчел улыбнулась. Ни для кого не было секретом, что бывшая секретарша Роджера Кэтлин Уилтшир из отдела В – его любовница.
– В общем, проходил мимо и услышал, что сегодня ты побывала в логове льва, не нашел тебя в кабинете и вспомнил, что обычно ты скрываешься здесь. Как прошло?
– Аллен что-то рассказал? Клянусь, он любит потрепать языком – больше, чем секретарши. – Рэйчел вздохнула. – Меня макнули в львиное дерьмо по самые уши. Похоже, с сегодняшнего дня я буду помогать бухгалтерии складывать числа.
– Ты же не всерьез.
Рэйчел кисло улыбнулась. Роджер оказывал на нее успокаивающий эффект. Они подружились на теннисном матче, который ее школьная подруга Лаура устроила несколько лет назад в попытке вытащить ее в высшее общество и, как подозревала Рэйчел, с кем-нибудь свести. С Роджером у нее ничего не было, но она разглядела в нем что-то знакомое. Под высокомерием и мальчишеским обаянием скрывалась пустота, которую было необходимо заполнить, именно это и привлекло его в Секретную службу.
– Произошел инцидент с источником, – объяснила она. – Кому-то пришлось взять на себя вину.
– Что ж, выглядит слишком сурово, даже для старины Джаспера.
Роджер откашлялся. После перенесенного в Гонконге туберкулеза звук был резким и скребущим. И хуже, чем в прошлый раз.
Он вытер губы платком.
– Может, расслабишься и расскажешь?
* * *
Кабинет Рэйчел занимал бывшую двухместную камеру. Окон в нем не было, и Рэйчел старалась проводить здесь как можно меньше времени, предпочитая работать в комнате для старшего персонала или в библиотеке. В результате маленький письменный стол в основном служил местом для складирования рапортов и копий дел, громоздящихся желтыми бумажными кипами с запахом плесени. Рэйчел села на край стола, предложив Роджеру собственный стул.
Она рассказала обо всем, не называя Кулагина и не вдаваясь в детали операции.
– Тревожит меня главным образом вот что: если мы ничего срочно не предпримем, крот зароется в нору и заберет с собой наши овощи. Уверена, что пока мы тут разговариваем, НКВД уже размышляет, как с наименьшим ущербом вытащить своего человека. И я не сумею этого предотвратить, заполняя расходные бланки у мисс Скэплхорн.
– И что у тебя на уме? – спросил Роджер.
– Ну, мы оба знаем нескольких младотурков в Летнем управлении – Берджесса, Пикеринга, Саймондса, а некоторые из них по-прежнему посещают званые вечера у Харрисов. Я могла бы просто намекнуть, что в их гнезде есть кукушка.
Роджер откинулся на стуле.
– А твой проштрафившийся перебежчик назвал имя?
