Томми и его жена Хильди умели устраивать приемы. Одно время они даже работали смотрителями и поварами в разведшколе в Брикендомби-холле. У них был бездонный винный погреб и испанская страсть к кулинарии и развлечениям. Они инстинктивно понимали, что людям из мира разведки нужно безопасное место, где можно поболтать и снизить бдительность, не обращая внимания на должности и секретность, и превратили свой дом в тихую гавань для разведчиков.
Но все же, позвонив в дверь под мраморным сводом, Рэйчел впервые ощутила настороженность. В вечернем платье винно-красного цвета, туфлях на высоких каблуках и с толстым слоем макияжа она чувствовала себя не в своей тарелке, и по спине пробежал холодок.
Дверь открыла Хильди собственной персоной. Она была небольшого роста, хорошенькая, как куколка, с круглыми щеками, вздернутым носиком и всегда улыбалась – разительный контраст с хмурым и загадочным Томми. Она приподнялась на цыпочки, поцеловала Рэйчел в щеку и твердо стиснула ее руку.
– Я слышала, – тихо сказала Хильди.
В мире спецслужб мало женщин, но они никогда не были близки. Рэйчел всегда ценила, что Хильди ведет себя с ней, как и с «мальчиками», сохраняет дистанцию и играет роль хозяйки. Но сейчас ее тон был теплым.
– В любом случае приятно тебя видеть.
– Я бы ни за что в жизни это не пропустила! – Вместо последнего слова получился визг. Рэйчел хихикнула. – Прости, – сказала она, – я начала с пары бокалов «Мерло» еще дома. Не говори никому, пожалуйста. Обещаю, я буду вести себя прилично.
Хильди нахмурилась.
– Конечно. Входи. Все уже здесь.
Рэйчел сделала глубокий вдох и последовала за ней внутрь, отчаянно надеясь, что «все» включают Питера Блума.
* * *
С самого начала она была против плана Макса.
– Это нелепо, – возмутилась она два дня назад, когда они строили планы. – Меня этому не учили.
В ответ сидящий на жердочке большой попугай амазон с синей грудкой выкрикнул какое-то португальское ругательство. Они находились в похожем на джунгли зимнем саду квартиры мертвого шпиона на Слоун-сквер. Рэйчел сидела на шатком деревянном стуле в тени пальмы, пытаясь держать на колене чашку с блюдцем.
– Тс-с, – шикнул Макс, механический голос как будто доносился из граммофона. – Гу наконец-то заснул.
Призрак обретался в кукле Эдисона размером в полный рост человека, в ее животе были установлены камера-никтоскоп с глазами и эктофон с усиленным диапазоном. Макс был в дорогом смокинге, усыпанном птичьим пометом. Рэйчел скучала по медиуму Генри. Кукла очень напоминала настоящего Макса – мрачное лицо с орлиным носом и кустистыми бровями, черные глаза и полная неподвижность. Это нервировало Рэйчел. Некоторые новейшие модели обладали электромотором, и призрак мог совершать некоторые движения, но это для Рэйчел было еще хуже. И все-таки Гу, похоже, это не беспокоило, кукушонок спокойно сидел между сложенными деревянными руками Макса.
– Прошу прощения у Гу, – сказала Рэйчел. – Но я и впрямь не думаю, что это хорошая идея.
– Не могли бы вы подойти ближе? Я плохо вас слышу.
Это ее совсем не удивило, учитывая какофонию, которую устроили животные. Не считая спальни горничной Сьюзи, каждую комнату в квартире превратили в настоящий зоопарк. У двери Рэйчел встретил белый бультерьер и здоровенный черный пес, оказавшийся медвежонком по кличке Джаспер, куда милее своего тезки в Зимнем управлении. В ванной она чуть не закричала, наткнувшись в раковине на клубок змей.
Рэйчел со вздохом передвинула стул ближе к кукле Макса и наклонила голову, чтобы лучше слышали микрофоны в его ушах.
– Так-то лучше, – сказал Макс. – Так вот, что касается подготовки, агентов никогда не готовят заранее. Вот почему они так хорошо справляются. Обычные женщины, секретарши, клерки. Совершенно не умеющие притворяться, но зато обладающие экстраординарным мужеством…
– Должна признаться, что когда речь идет о тактике Мата Хари, я согласна с Харкером.
– Ага! Секс тут совершенно ни при чем! А в нашем случае я сомневаюсь, что Блума можно было бы этим зацепить, даже будь он живым, со всем уважением к вашим чарам, миссис Уайт. Нет, думаю, с ним сработает идеология.
– Так как же мне к нему подступиться?
– Никак. Это он должен вас обхаживать. Мы превратим вас в желанного кандидата для вербовки. На это понадобится на удивление мало усилий, согласны?
Рэйчел уже открыла рот, чтобы возразить. Потом вообразила, как просматривает собственное дело в старом читальном зале картотеки. Выдающийся сотрудник, одна из первых женщин в Секретной службе, понижена в должности из-за неподчинения. Хочет подать в отставку. Финансово независима от мужа. Семейные проблемы?
– Ладно. По бумагам я многообещающая цель. Но достаточно ли этого?
– Не совсем. Нужно что-то еще, какой-нибудь… подходящий случай. Прием у Харрисов будет в самый раз. – Зафиксированная улыбка куклы как будто стала шире. – Помните, что я в буквальном смысле могу читать вашу душу, миссис Уайт. Просто выпейте несколько бокалов, и все произойдет естественным путем.
Кукушонок Гу пошевелился на коленях у куклы и расправил крылья.
– Теперь бедняжка проснулся, – сказал Макс. – А мы еще даже не перешли к разговору о разведении и уходе за вьюрками.
* * *
Пружинистым шагом Хильди повела Рэйчел по длинной узкой лестнице, мимо вышитых красным и золотым бесценных гобеленов и дорогой испанской мебели из темного дерева в большой салон на втором этаже, где собралась Группировка.
Гай Лиддел играл на виолончели, скорее ради собственного удовольствия, чем на потеху публике. Томми Харрис сидел рядом с ним, притоптывая ногой. Он обладал мрачноватой красотой – черноволосый, со страстными средиземноморскими глазами.
Гостей было человек двадцать – достаточно, чтобы в комнате в форме буквы Г стало немного тесновато. Нескольких Рэйчел узнала: Энтони Блант, Тим Милн, Виктор Ротшильд, Ричард Бруман-Уайт – младшие сотрудники Зимнего управления. Все пили красное вино или что-то покрепче и оживленно беседовали.
У большого рояля у окна собрались несколько представителей Летнего управления, все во взятых напрокат телах – никаких кукол Эдисона во время встреч Группировки. Новые мертвые часто выбирали медиумов, внешне напоминающих их прежние лица, но при жизни Блума Рэйчел встречалась с ним лишь раз и мельком и сомневалась, что узнает его в медиуме. В любом случае все эти тела выглядели одинаково, как экзотические птицы в вечерних нарядах, черно-белых венецианских масках и металлических коронах призраков.
Когда вошли Рэйчел и Хильди, разговоры на мгновение смолкли. Рэйчел напряглась. Косые взгляды в ее сторону словно окатили ее холодной водой.
Хильди взяла ее под руку.
– Как обычно, в роли бармена Ким, – сказала она. – Мне придется бросить тебя среди этого зверья и посмотреть, как дела на кухне.
