На мгновение он задумался о текстуре бумаги между пальцами. Даже сейчас имперские эфирные технологии отчаянно цеплялись за условия мира живых.
Конечно, все было не таким, как кажется. Где-то внутри папок находился лусит, конечный итог угасания, древняя душа, извлеченная из рудников ката, на котором держится сотканная из эфира мыслеформа бумаги и чернил. Остался ли хоть отблеск оригинала? Чувствует ли что-то древняя душа, когда читают документы?
Жаль, что души не могут ясно показать свои мысли и желания.
Питер сосредоточился. Пачка листов свернулась, как будто обугливаясь в невидимом пламени. Превратилась в полыхающий пузырь эфира вокруг осколков лусита, стала яблоком из света и воздуха, лежащим в ладони.
Питер проглотил его. Крохотный осколок лусита осел на орбите вокруг его собственного. И кристаллизованная информация тут же хлынула в его разум: фотографии, отчеты, записи. Слишком много, чтобы сразу обработать. Позже нужно просмотреть более тщательно.
Но он хотя бы унесет эту угасшую душу с собой, когда вольется в Вечно Живого.
* * *
Вернувшись в читальный зал, Питер чувствовал себя измотанным и опустошенным. Но придется еще немного подождать, прежде чем подпитаться праной. Не стоит пока уходить. Стараясь не смотреть на Астрид, он занял пустой стол и напоказ углубился в чтение рапорта Вереска.
Это отвлекло от соблазна заглянуть в дело Камлана и вернуло к ситуации в Испании. Помимо Инес Питер вел там двух агентов – секретаря Рабочей партии марксистского единства и парикмахера-анархиста с влиятельными и болтливыми клиентами. Передать их кому-то равносильно предательству.
Питер понимал, что это чувство вины иррационально. Шпигельглас явно собирался ликвидировать Джугашвили с помощью добытой Питером информации. Первый шаг к тому, чтобы республика попала в поле влияния Вечно Живого.
Или нет?
– Привет, старик!
Питер поднял голову и встретился взглядом с Ноэлем Саймондсом.
Тот улыбался. Он был худым, с лицом проказливого мальчишки и непокорными кудрями. После смерти он выглядел так же, как и во время их совместных ночных вылазок в Кембридже. Хотя теперь работал в отделе А Летнего управления – контрразведке.
– Я повсюду тебя ищу, – сказал Ноэль. – Не прогуляешься со мной? По дороге перехватим по чарке праны.
Он хлопнул Питера по плечу.
– Похоже, тебе она будет не лишней.
* * *
Кабинет Ноэля находился на верхнем этаже штаб-квартиры Летнего управления, в путанице коридоров, означающей престижную близость к кабинету Си. Маленький, но уютный, украшенный старыми рекламными постерами отцовской компании «Супы Саймондса».
Опустившись на стул, Питер напрягся. Ноэль облокотился на подоконник и посмотрел на Альберт-парк.
Питер знал, что Ноэля прислали за ним. Он раздумывал, не сбежать ли. На крайний случай Джордж дал ему куб Хинтона с адресом, куда он мог мысленно переместиться. Но для мысленного путешествия уровень праны Питера был слишком мал, а если и впрямь за ним пришли, то повсюду расставят опытных дозорных-призраков, они выследят его с помощью гиперзрения.
Питер представил, что это задачка на логику. Они знали, что он использует Астрид? Возможно ли, чтобы лично Уэст устроил ему ловушку? Это выглядело нелепо, но не полностью невероятно. Дело Камлана горело внутри.
– Как ты, старик? – спросил Ноэль.
Питер вздохнул.
– Вымотался. Си в дурном настроении, а мне придется отдать всю операцию в похотливые ручонки Зимнего управления, преподнести на блюдечке. Даже думать страшно, как они все испоганят.
– Ладно, Харриет принесет немного праны, чтобы ты взбодрился. А как на любовном фронте?
– Боюсь, ничего, как в пустыне.
– Понимаю, о чем ты, – с тоской протянул Ноэль. – Занимаюсь здесь всякой ерундой, а отец пытается затащить меня обратно, выпускать супы, можешь себе представить? А я-то думал, что все это в прошлом. Говорят, не от всего можно сбежать даже после смерти, но вот уж не думал, что и от супа тоже не сбежишь.
– Как твоя книга?
– Пытался опубликовать ту книгу фотографий, но ничего не вышло. Редактор решил, что поощрять студентов Кембриджа лазить по ночам по крышам – это некошерно. Наверное, в конце концов опубликую за свой счет.
– Мне бы хотелось увидеть книгу. Старые добрые времена.
Ноэль улыбнулся.
– Ты будешь первым, кому я сообщу, когда она выйдет.
Он повернулся спиной к окну, прислонился к стеклу и скрестил руки на груди.
То ли собирался вежливо солгать, то ли наконец решил перейти к делу.
– Слушай, я хочу с тобой посоветоваться. Один парень из Бленхейма мне кое-что рассказывает – негласно, ну, ты понимаешь. – Ноэль похлопал по крылу носа. – Ну так вот, месяц назад Зимнее управление заграбастало какую-то большую шишку и не хочет нам в этом признаваться. Перебежчик. Все хранится в секрете, в курсе лишь главы отделов, заместитель директора и парочка дозорных. Но только ничего из этого не вышло. Перебежчик рассказал то, что все уже и так знали, несколько недель водил их за нос.
Питер засмеялся, маскируя этим облегчение.
– Как обычно – дело можно только спустить в сортир.
– Вот именно. В общем, они уже были готовы выкинуть его за гроши нашим заокеанским братьям, и тут вдруг перебежчик решил покончить с собой прямо в отеле. Вот так. И без Билета. Просто исчез, как струйка дыма. Наши заокеанские братья рассердились. Полетели головы. Все встали на уши.
Джордж покончил с собой? У Питера голова пошла кругом. Оказывается, он совсем не знал Джорджа.
– А Си знает? – выдавил он. – Нужно рассказать премьер-министру, чтобы не отдавал операцию в Испании этим кретинам.
– Точно! Но есть одна загвоздка. Мой паренек сказал еще кое-что. Видимо, напоследок перебежчик шепнул, что кто-то из наших играет за другую команду. Что думаешь, старик?
12. Ночные альпинисты Кембриджа, 14 ноября 1938 года
Питер и Ноэль Саймондс подружились семь лет назад, в день лекции Уншлихта.
Потрясенный Питер весь вечер бродил по улицам, пытаясь собраться с мыслями. Вернулся он уже поздно, пришлось заплатить привратнику, чтобы его впустил.
Шагая по первому этажу в сторону угловой лестницы, где находилась его комнатушка, он услышал наверху какой-то скрежет. Питер поднял голову, ожидая увидеть живущую на территории колледжа черную белку.
Между двумя толстыми колоннами, торчащими из кирпичной стены, висел молодой человек в костюме и шарфе цветов Тринити-колледжа. Похоже, он каким-то образом вскарабкался по щели между колоннами, упираясь спиной в одну, а ногами в другую. Но теперь застрял на полпути вверх.
