– Эй, наверху! – прошептал Питер. – Что ты вытворяешь?
– Ничего, – последовал приглушенный ответ.
– Не вздумай лезть в мою комнату. Я вызову привратников.
– И не собирался! Честное слово! Я просто занимаюсь скалолазанием.
– Похоже, сейчас ты вряд ли поднимешься.
– Это ты верно заметил.
– Ты же Ноэль, да? Ноэль Саймондс?
Однажды Ноэль одолжил у Питера конспект, пропустив лекцию, по его словам, из-за важной встречи. Питер и не подозревал, что это может включать в себя преодоление вертикальных поверхностей.
Ноэль поморщился.
– Слушай, Блум, ты там не видишь моток веревки? Ты, конечно же, не сможешь принести ее вон к тому окну, привязать куда-нибудь конец и бросить остальное мне? Вряд ли я долго продержусь.
Его ноги тряслись, а висел он довольно высоко.
– Ладно, – сказал Питер. – Но потом мы оба залезем на крышу.
* * *
– Вот так? – спросил Питер, натянув веревку.
Он пытался обогнуть торчащую из стены статую святого. Уже высоко, почти в тридцати футах от пола. Он вспотел, руки ныли, но это не имело значения. Это было настолько иррационально, словно он находится вне тела и парит в невесомости.
– Да. Нет. Поставь ноги вон на тот выступ. Рядом с тобой водосточная труба, хватайся за нее другой рукой. А теперь отпусти веревку и возьми меня за руку. Не волнуйся, я тебя поймаю. Раз, два, три…
Питер отпустил веревку и потянулся к Ноэлю. Одно кошмарное мгновение он держался на стене только мысками ботинок и цепляясь за водосточную трубу. Потом их ладони соприкоснулись, и Ноэль крепко сжал его руку. Балансируя на выступе, Питер отпустил водосточную трубу и схватился другой рукой за край крыши. Он подтянулся, а Ноэль напряг мускулы, удерживая его вес, лицо покраснело от натуги. И наконец Питер поставил ногу на крышу, перемахнул через край и растянулся рядом с Ноэлем. Одна черепица сползла и рухнула во двор с жутким треском. Оба на мгновение замерли и задержали дыхание. Но привратник не появился, и Ноэль улыбнулся.
– Неплохо для новичка, – уважительно протянул он. – Обычно мы занимаемся этим вдвоем, но свинья Банни решил, что идет привратник, и слинял.
Они прислонились к большой дымовой трубе. В холодном воздухе было тихо, повсюду светились огни Кембриджа.
– И что нужно для начала? – спросил Питер.
– Нужна подходящая одежда. Гладкая куртка хорошего качества – это обязательно, чтобы ни за что не зацепиться. Обувь на резиновой подметке, если рассчитываешь всерьез этим заняться.
– Боже ты мой, так ты часто это делаешь?
– Почти каждый вечер. Даже пишу об этом книгу. – Ноэль ухмыльнулся. – Может, это будет наивысшее достижение моей жизни.
Ноэль неформально возглавлял группу из десятка верхолазов, которые забирались на каждое заметное здание Кембриджа. Питер слушал его рассказы со странной завороженностью.
– Но зачем? Зачем так глупо рисковать?
– Конечно, это опасно. Но знаешь, а что нас ждет? Я окажусь во главе бизнеса по производству супов, можешь себе представить? Я пытаюсь писать стихи, но буду честным – они дрянные. Остается еще политика, но это кошмарная скука. Но скалолазание у меня получается отлично, несмотря на то в каком положении ты меня застал. Приятно, когда у тебя хоть что-то хорошо получается.
Ноэль всмотрелся в городские огни.
– А знаешь, говорят, от того состояния, в котором ты умер, зависит, что произойдет с тобой в Стране вечного лета. Иногда мне хочется прыгнуть, удариться о землю и падать дальше, прямиком сквозь землю. И целую вечность потом карабкаться обратно. Не так уж плохо. – Он усмехнулся. – К тому же верхолазам легко охмурить девчонок.
– Серьезно?
– Не очень. Вообще-то до сих пор я не встречал любительниц скалолазания, прекрасный пол рассматривает наше увлечение высокими заостренными объектами как нечто нездоровое, в духе доктора Фрейда.
Питер засмеялся.
– А ты? – спросил Ноэль. – Ты-то зачем сюда залез? Прости за назойливость, но от такого дотошного человека, как ты, я совсем не ожидал, что он вдруг решит посидеть на крыше.
– Ты не поймешь.
– А ты попробуй объяснить.
– Это глупо. Сегодня я был на лекции, и слова доктора Уншлихта меня расстроили.
– Серьезно? Мне обычно с трудом удается не заснуть на лекции, но чтобы еще и расстраиваться…
– Просто… – Питер с досадой махнул руками в воздухе, не находя слова. – Он говорил, что математика ничего не значит, это всего лишь словесная игра, и за ней нет истины. Я считаю, что он не прав, но с ним трудно спорить. Мне хотелось стать математиком, но теперь не знаю, что и думать.
Ноэль оглядел его с любопытством.
– Математиком? А знаешь, многие верхолазы получают диплом с отличием. Думаю, ты так напрягаешь мозги, что ночной воздух пойдет тебе на пользу. Почему бы не попробовать?
– Лазить по крышам?
– Ну да. Способности у тебя определенно есть. Мы написали что-то вроде инструкции, завтра принесу.
Ноэль сверкнул зубами в темноте.
– Конечно, новичок должен кое-что сделать. Ритуал инициации, так сказать.
– Это какой?
Ноэль встал, собрал веревку и обвязал ее вокруг пояса. Потом подошел к ее концу, схватился за водосточную трубу и с проворством обезьяны начал спускаться. На секунду он остановился и с озорством выглянул из-за края крыши.
– Спуститься, – сказал он. – Удачи!
И скрылся.
* * *
Семь лет спустя в кабинете Ноэля Питер вспоминал то чувство, когда его в одиночестве бросили на крыше. Конечно, это было испытание. В конце концов ему удалось спуститься, после того как он прополз по всей покрытой варом крыше на четвереньках.
Ноэлю нравилось устраивать испытания. Но чтобы пройти текущее, требовалось нечто большее, чем слезть с замысловатой каменной кладки, отделавшись лишь сломанным ногтем.
– Кто-то из наших играет на обе стороны? – наконец проговорил Питер. – Мне это кажется маловероятным. Ты уверен, что русские это не подстроили?
– Так говорят и все шишки из Зимнего управления. Я просто хочу узнать, что думаешь ты.
– Почему именно я?
– Ты всегда хорошо соображал, старик. А в Испании в последнее время у нас больше всего трудностей. Мы должны волноваться о ком-то в твоем отделе?
Питер посмотрел на Ноэля. Тот выглядел все таким же уверенным и беспечным, как когда лез наверх по дымоходу старой библиотеки много лет назад. Это значило, что он не вполне понимает, что делает, но считает, что находится на верном пути.
– Твой источник уверен, что крот именно в Летнем управлении?
