Она осторожно вытащила из его вены катетер капельницы и пошарила на полке у кровати. Наверняка возникают ситуации, когда медсестрам криминальной клиники нужно срочно пробудить жертв. Она нашла шприц и ампулу дипренорфина, опиоидного антагониста.
– Внимание, – предупредила она Джо.
Он сделал шаг назад и прицелился в лежащего человека. Рэйчел выпустила содержимое шприца в раздувшуюся синюю вену пациента в короне.
Тот дернулся, как марионетка, и Рэйчел выронила шприц. Его глаза распахнулись и закатились, лицо скривилось. Он глухо застонал, схватился за корону на голове и затряс ее.
Рэйчел выругалась.
– Помоги мне его удержать, – сказала она, схватив мужчину за руку.
Джо прислонил винтовку к кровати и взялся за вторую руку. Они держали мужчину, пока тот бился в конвульсиях.
– Вы меня слышите? – сказала Рэйчел. – Как вас зовут?
– Рэйчел? – хрипло произнес мужчина.
Голос принадлежал Блуму.
* * *
Перед глазами Питера Блума промелькнули события предыдущего дня.
После его побега Отто и Нора допросили его в подземной больнице. Было холодно, временное тело медиума находилось в плохом состоянии, а громоздкая корона призрака была ужасно неудобной. Лишь уверенность в том, что он приближается к финалу, позволила все это вытерпеть.
Интенсивный допрос со стороны кураторов показался ему несколько странным, учитывая, что Питер должен был влиться в Вечно Живого, как только ему устроят встречу с нелегалом вроде Шпигельгласа, имеющим необходимое оборудование. Конечно, до того могло многое случиться, имело смысл убедиться в надежности разведданных, которые он принес. И все-таки то, как Нора вытаскивала из него все мельчайшие детали, выглядело чрезмерным.
Они выпили за успех темного голландского пива, и Отто на короткое время выключил корону призрака, чтобы Питер передал снимки Целльнера со страницами письма Уэста и ключом к шифру досье «Камлан» на эфирные фотопластины, прежде чем они сотрутся из памяти. Питер понял, что они находятся в клетке Фарадея – она искривляла эфир и не позволяла проникнуть внутрь призракам из Страны вечного лета, как гигантская корона.
Во время малоприятного процесса передачи воспоминаний – как будто вытаскивают из кожи осколки стекла – Питер не мог удержаться, чтобы не взглянуть на искры душ кураторов. Прежде он встречал обоих, только находясь во плоти. Как он и ожидал, душа Отто была сдержанно-серой, строгим прямоугольником. Но мыслеформы Норы полыхали эмоциями – желтые искры под веером алых и синих лепестков.
Она вдруг напомнила о Рэйчел Уайт. Как и Рэйчел, Нора явно пыталась скрыть что-то от Питера.
Это свербело у него в голове, когда он вернулся в тело медиума. В глазах Норы при взгляде на Питера таился странный голод. И все же она заговорила мягче, чем когда вытаскивала из него все детали предшествующих побегу событий и тщательно записывала. Через некоторое время Отто покинул их, чтобы расшифровать досье «Камлан», которое забрали из ячейки камеры хранения, куда положила его Рэйчел.
Еще через два часа все наконец было готово, и они немного посидели молча. Питер вспомнил, как был здесь в прошлый раз, когда Нора приставила к его затылку зубило. И тут в его голове зазвенели слова Шпигельгласа. «Она создает скульптуры, которые показывают на выставке в Роттердаме». Это о чем-то ему напомнило.
– Так ты из Роттердама? – спросил он.
Нора смахнула со лба светлую завитушку.
– То еще местечко. Я еду туда, куда пошлет меня Вечно Живой. Завидую тебе, Феликс. Хотя теперь, наверное, я могу называть тебя Питером? Ты скоро станешь его частью. – Она улыбнулась, облизнула губы и наклонилась вперед. – Хочешь забрать с собой память обо мне?
– Но Отто…
– Отто поймет.
Она подошла к Питеру, наклонилась перед ним и провела руками по его бедрам. От прикосновения по нему словно пробежал ток.
– Только… только я кое-чего не понимаю, – сказал Питер. – Кто предупредил Джугашвили? Ведь никто, кроме членов спецкомитета, не знал об операции.
– Ты что, еще на работе? – спросила Нора. – Я думала, мы закончили с работой.
Она взяла Питера за руку и медленно облизала его указательный палец.
Она хочет меня отвлечь, догадался Питер, вдыхая запах цветочных духов. Что там насчет Роттердама?
И тут зеленая шторка раздвинулась, и появился Отто со стопкой отпечатанных на машинке листов. Он увидел Нору перед Питером, но выражение его лица не изменилось.
– Это правда, – произнес он еле слышно. – Отбраковщики. Все правда.
Нора вытаращила голубые глаза. Потом встала и улыбнулась, на румяных щеках появились ямочки, как у пупса. – Вот и чудесно, – сказала она, подошла к Отто и страстно его поцеловала.
И Питер увидел, какие эмоции она скрывала – радость, чистую, незамутненную радость. И тогда в памяти вспыли фрагменты встречи спецкомитета. За последнее десятилетие Джугашвили создал по всей Европе сеть агентов и контрреволюционных ячеек, в особенности в Париже, Праге и Роттердаме…
Питер уставился на кураторов и попытался встать. Прокатное тело было чудовищно слабым.
– Давай я принесу тебе еще выпить, Питер, – сказала Нора. – Ты это заслужил.
Питер схватился за корону, намереваясь ее сорвать, но потом вспомнил про клетку Фарадея. Он с трудом поднялся.
– Вечно Живой не позволит вам… – прохрипел он.
– Вечно Живого скоро не будет, – прервала его Нора. – Чтобы пробудить Отбраковщиков, нам нужно лишь развязать войну в Испании. Ох, Питер. Это могло бы быть куда приятнее.
В ее руках оказался пульт управления.
Питер бросился на них, ощутил резкую боль в груди, и свет померк.
* * *
– Стой спокойно, приятель, – бросил Джо, схватил винтовку и приставил ее к груди Блума.
– Все в порядке, Джо, – сказала Рэйчел. – Питер. Все кончено. Мы тебя забираем. И ты ответишь за все.
Блум судорожно вдохнул.
– Ты не понимаешь. Меня предали.
– Что это значит?
– Кураторы. Отто и Нора. Они двойные агенты. Работают на Джугашвили.
– Сталинисты?
Рэйчел вытаращилась на лицо Блума, накрытое клеткой.
В Секретной службе давно поговаривали о том, что среди советских нелегалов старшего звена, работающих в других странах по фальшивым документам, есть сторонники Джугашвили. Теперь, когда она об этом задумалась, стало ясно, что одним из них мог быть и Кулагин.
– После того как Джордж… Кулагин переметнулся, им велели взять на себя его сеть и по возможности ее расширить. А вместо этого они использовали ее, чтобы поддержать сталинистов. Использовали меня, чтобы добыть досье «Камлана». – Дыхание Блума стало хриплым. – Что ты со мной сделала?
