А кроме того, прижаться к нему слишком крепко – как тереть друг о друга концы сломанных костей, это неправильно и слишком больно, и она пока к этому не готова.
Рэйчел выскользнула из постели, закуталась в пеньюар и вышла в коридор. Дом затих. Было четыре часа утра. Она остановилась у двери пустой детской и подумала о кулагинских беспризорниках. Потом вошла в свой кабинет, села перед электрической пишущей машинкой и начала писать рапорт.
* * *
– Так почему же именно, майор, вам понадобилось покинуть номер в такой сложный момент?
Бригадный генерал Освальд Харкер, он же Джаспер, директор отдела Б Секретной службы, то есть контрразведки, склонился над своим столом и выдвинул вперед загорелое угловатое лицо, будто вот-вот набросится на майора Аллена и вцепится ему в глотку. В половине шестого вечера Рэйчел и Аллена вызвали в кабинет директора для отчета.
– Ну, дело в том, сэр, что миссис Уайт… э-э-э…
Аллен заерзал. В пухлых пальцах он сжимал пропитанные потом остатки своего рапорта, словно талисман. Рэйчел молча сидела рядом и радовалась, что яростный взгляд Харкера, подчеркнутый черными бровями генерала, сейчас направлен не в ее сторону.
– Ну давайте же, не томите!
– В общем, сэр, она попросила меня уйти. И когда я с неохотой согласился, выглядела она не вполне подобающе.
– Черт побери, Уайт! Советы могут устраивать постельные ловушки, но мы играем честно, иначе будем ничем не лучше коммунистов. О чем вы только думали?
Рэйчел откашлялась и поморщилась. Говорить по-прежнему было больно, и она надела шарф, чтобы скрыть синяки.
– Сэр, версия майора…
– Уайт, плевать мне на то, чья версия верна. – Генерал тяжело опустился в кресло. – Суть в том, что Кулагин обвел нас вокруг пальца, как идиотов. Вы только посмотрите на себя, вы оба. Что видите? Где мы находимся?
Харкер жестом обвел неровные выбеленные стены крохотного кабинета. Через единственное оконце у потолка проглядывала унылая зелень поля Вормвуд-скрабс, слегка прихваченная морозцем. Ржавый электрообогреватель в углу силился поддерживать в комнате бомбейскую температуру, как любил Харкер.
Рэйчел и Аллен молча переглянулись.
– Именно! Проклятые жмурики сидят в Бленхеймском дворце и хрустальных замках Страны вечного лета, а куда запихнули настоящую разведслужбу ее величества? В тюрьму. Просто каким-то чудом мы получили шанс – единственный шанс! – застать жмуриков со спущенными призрачными штанами, и что? Один позволяет источнику драться на дуэли, а другая, другая… – Харкер побагровел и задохнулся от ярости. – Другая сначала спасает его, а потом позволяет ему вышибить себе мозги! Да еще оставляет свое фото для вонючей воскресной газетенки!
Генерал хлопнул рукой по открытой странице «Таймс» на столе. Там красовалась нечеткая фотография сцены в отеле «Лэнгэм» – Кулагин с удивленным выражением лица и повисшая у него на шее Рэйчел. К счастью, ее лица не было видно.
– Когда я проверял в последний раз, в описании нашей службы все еще значилось слово «секретная».
Харкер глубоко вдохнул.
– Свободны. Но запомните – мы не закончили. Я посоветуюсь с Вивианом и заместителем директора относительно окончательной судьбы мистера Кулагина. И если смогу залатать дыры в тонущем корабле собственной шкурой, то я это сделаю. Все понятно?
– Да, сэр, – отозвался Аллен.
Майор выскочил из кабинета, не поднимая головы, с потрепанными остатками рапорта в руке и пытаясь уменьшиться в размерах, насколько это возможно. Рэйчел дождалась, когда он закроет за собой дверь.
– Что еще, Уайт?
Рэйчел с трудом сумела прошептать:
– Кое-что я… опустила в рапорте, сэр. Это только для ваших ушей.
– И что же?
– Мистер Кулагин поделился кое-какой информацией, сэр. Назвал имя крота в Секретной службе. Кодовое имя Феликс. В Летнем управлении.
Харкер прищурился.
– Так-так-так. Это уже интересно.
– Мне тоже так кажется, сэр.
– Может, Господь все-таки не коммунист. И кто же этот Феликс?
– Питер Блум.
Бригадный генерал потрясенно вскинул брови. В его глазах заблестел огонек.
– Вот оно в чем дело, Уайт, ясно. Мне следовало понять это с самого начала.
Он умолк и потер лоб.
Рэйчел воспользовалась моментом.
– Сэр, я бы посоветовала как можно скорее воспользоваться этими сведениями и сообщить отделу Ноэля Саймондса в Летнем управлении. Со всем уважением, сэр, лучше, если бы это исходило от заместителя директора Лиддела.
Харкер цокнул языком.
– Нет. Исключено.
– Сэр, я знаю, как вы хотите не выпускать это дело из рук, но русские не дураки, они поймут, что Кулагин рассказал нам все. Они могут вытащить Блума и распустить его ячейку. А раз Блум в Летнем городе, то, конечно же, Летнее управление лучше…
Генерал поднял руку.
– Уайт, вы ведь работаете здесь дольше меня, верно?
Рэйчел кивнула. Да, и ты сидишь по ту сторону стола только потому, что учился в Итоне вместе с сэром Стюартом и мочишься стоя, сказала она себе, сохраняя бесстрастное выражение лица.
– Поступила на службу в семнадцатом, сэр, как раз перед концом войны.
– И со всем своим опытом вы этого не видите? Что ж, позвольте открыть вам глаза. – Он поднял палец. – Появляется буйный русский, причиняет кучу хлопот, заявляет, что хочет переметнуться, но умолкает в присутствии старших офицеров. Почему?
Рэйчел непонимающе уставилась на Харкера.
– Потому что, – продолжил генерал, – он считал, что лучше сумеет облапошить на допросе женщину! Притворится, что открылся ей, заставит ее почувствовать себя особенной, а после этого выдаст информацию о якобы кроте в дружественной разведслужбе. Он даже отлупил ее как следует, только чтобы выглядеть серьезным. А под конец вышиб себе мозги, чтобы мы не могли больше его допросить. Мы примем его «информацию» за чистую монету, выставим себя полными дураками перед жмуриками, а пока мы сталкиваемся лбами, русские будут подзуживать чертовых луддитов и других идиотов, которые считают, будто мертвые отнимают их рабочие места. Как вам такое, Уайт?
«Как самый большой идиотизм, какой я слышала в жизни», – подумала Рэйчел. Ее затопила ярость, ледяная и мощная, как водка, наполнила до краев, так что любое слово или движение могло нарушить тонкое поверхностное натяжение и она выплеснулась бы вся целиком.
Рэйчел сидела не шевелясь и глубоко дышала, пока прилив гнева не прошел. Генерал откинулся назад.
– Так что же, Уайт?
– Со всем уважением, сэр, – медленно произнесла Рэйчел, – я допрашивала Кулагина две недели. Он не засланный агент. Могу поставить на это свою профессиональную репутацию. Да, я считаю, что он не хотел полноценно с нами сотрудничать, но если есть хоть малейший шанс, что его сведения подлинные, мы должны действовать.
