Книга Балтийские кондотьеры, страница 77. Автор книги Константин Буланов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Балтийские кондотьеры»

Cтраница 77

Конечно, то, что китайцы фактически проиграли войну, Иенишу было абсолютно понятно, но вот оставить союзников в мышеловке, куда они сами себя загнали, не позволяла честь офицера Русского Императорского флота, хоть и числившегося в отставке. К моменту, когда «Полярный лис» вновь пришел в китайскую военно-морскую базу, на его борту не имелось ни одного лишнего человека. Всех остававшихся на борту членов призовых партий перевели на угольщик. Туда же сгрузили все лишнее, а освободившееся место под завязку забили мешками с углем. Более встречаться со ставшей таким шикарным транспортом снабжения «Находкой», вплоть до окончания срока договора с империей Цин, Иениш не планировал. А для операций на небольшом удалении или для поспешного бегства набранного угля должно было хватить с лихвой.

Из тридцати четырех собравшихся в Вэйхайвэе китайских кораблей, которые хоть с какой-нибудь натяжкой можно было причислить к боевым, две трети составляли небольшие безбронные крейсера, миноносцы, минные катера и старые ренделовские канонерки, чью боевую ценность в бодании с японским флотом смело можно было списывать со счетов. Тихоходные и слабовооруженные изначально, к началу войны с Японией они уже морально устарели, а китайские моряки и интенданты еще больше подточили их невеликие возможности. Миноносцы же хоть и являлись вполне современными кораблями, почти все требовали капитального ремонта машин и замены котлов. Лишь старый знакомый «Цзо-И» мог похвастаться относительной прыткостью. Остальные же, включая один из восстановленных трофеев, с трудом выдавали двенадцать – пятнадцать узлов и то на короткое время.

Не лучше обстояли дела с более крупными кораблями. Все, кто принимал участие в битве у Ялу, имели неполный боекомплект, а также множество до сих пор не исправленных повреждений. Еще два корабля являлись небольшими композитными авизо, уже долгие годы используемыми лишь в качестве учебных. И только вечный беглец – «Цзиюань», мог быть признан полностью готовым к бою после казни его предыдущего командира, оказавшегося самым слабым звеном неплохого крейсера. Естественно, противостоять такими силами даже семи крупным японским бронепалубникам нечего было и мечтать, а ведь помимо современных крейсеров японцы стянули к Вэйхайвэю практически все, что могло держаться на воде и стрелять, оставив охранять родные берега совсем уж древние развалины и срочно переделанные во вспомогательные крейсера грузопассажирские пароходы.

Правда, переть напролом через прикрывавшие Вэйхайвэй со всех сторон многочисленные форты, вооруженные в том числе современными крупнокалиберными орудиями, японцы даже не пытались. Сперва, высадив морской десант в Дэнчжоу, они отрезали базу от сообщения с Пекином, оседлав единственную нормальную дорогу и оставив китайцам лишь труднопроходимые горные тропы. Следом пришло сообщение о высадке японского десанта в Жунчэне. В результате вырисовывалась картина скорого неминуемого окружения Вэйхайвэя.

– Господин Иениш, когда вы впервые прибыли на мой флот, я не сильно обрадовался данному факту, – устало улыбнувшись, адмирал Дин Жучан дождался окончания перевода и, отпив глоток чая, продолжил: – Я полагал вас наблюдателем от тех облеченных властью людей, чьи интересы во многом расходились с моими деяниями. Потому и оказал не столь теплый и радужный прием, чего вы, несомненно, не заслуживали. Свою ошибку я осознал слишком поздно. Битва у Ялу расставила все по своим местам. А ваши последующие действия лишь подчеркнули ваш величайший талант военно-морского офицера. Весь мой флот не смог нанести противнику столь же сильные потери, как один небольшой корабль, находящийся под вашим командованием. Мне стыдно за свое поведение, и я прошу вас простить меня, если это только возможно.

– Господин адмирал, вам, право слово, не за что просить прощения. Окажись я на вашем месте, я бы тоже с настороженностью отнесся к свалившимся неизвестно откуда на голову иностранцам. Особенно если нечто подобное происходит в преддверии серьезной операции. Я все понимаю, господин адмирал, и, поверьте мне на слово, не держу зла. Впрочем, как и любой член моей команды.

– Вы знаете, господин Иениш, порой я начинаю сожалеть, что именно вы не оказались на моем месте. Возможно, оцени я вас по достоинству до боя с японским флотом, прими во внимание ваши советы, дай куда большие полномочия, и конечный результат мог быть совсем иным. Тогда, несколько месяцев назад, я совершил непростительную ошибку, за которую теперь расплачивается весь флот. А после неминуемой гибели флота будет расплачиваться вся страна. Я виноват перед вами и виноват перед своей страной. И если испросить прощения у страны я сейчас не имею никакой возможности, то ваше столь неожиданное прибытие позволило мне скинуть хоть один камень с души. Факт того, что я виноват перед вами, даже не обсуждается, и потому я покорнейше прошу принять мои искренние извинения. Простите меня, господин капитан 1-го ранга, за мою слепоту, простите меня за мою гордыню.

– Господин адмирал, несмотря на ваши слова, сказанные от самого сердца, я все еще полагаю, что вам не за что виниться передо мной. Но дабы успокоить вашу душу, я принимаю все ваши извинения, за себя лично и за мою команду. Надеюсь, это позволит снизить вес давящего на вас груза ответственности и обязательств.

– Позволит, господин Иениш, – склонил голову адмирал. – Благодарю вас за столь ценный дар. Теперь мне даже дышать будет куда легче.

– Рад, что смог помочь вам хоть в этом, – улыбнулся в ответ Иениш и вслед за адмиралом приподнял пиалу с чаем и отпил непривычный и сильно расслабляющий напиток. Все же китайский зеленый чай слишком сильно отличался от привычного Иенишу черного и оказывал на неподготовленный организм близкое к пьянящему воздействие.

– Мой флот доживает последние дни, господин Иениш, – отставив пиалу, Дин Жучан принялся подводить своего собеседника к основной теме разговора. – Но я не желал бы его бессмысленной гибели в очередном линейном сражении с японцами. Этот флот – мое детище. Его офицеры и матросы – мои дети, которых я растил и воспитывал долгие годы. Каждый из них готов выполнить свой воинский долг до конца, но я никак не готов жертвовать ими попусту, – слегка приврал адмирал, поскольку в среде матросов, не без помощи недовольных сложившейся ситуацией иностранных инструкторов, уже вовсю проявлялись упаднические настроения и шли разговоры о неминуемом поражении в войне. – Но и приказать выбросить белый флаг я не имею права. Мы все еще достаточно сильны, чтобы пустить японцам кровь. А орудия фортов Вэйхайвэя способны потопить любой корабль. Правда, будучи полностью отрезанными, мы не сможем долго продержаться на имеющихся припасах. Уже сейчас я могу сказать, что запасов продовольствия хватит едва на один месяц. Потому я и сказал в начале нашей беседы, что флот обречен. Не японские снаряды, так голод уничтожит его. А отступать нам более некуда. Даже прими я решение увести корабли в южные порты империи, японцы, несомненно, догонят нас и навяжут бой, к которому мы абсолютно не готовы. К тому же мы сдали без боя Люйшунькоу, и я не хочу повторения произошедшей в нем резни в Вэйхайвэе. Потому флот будет находиться здесь до последней возможности. Но это вовсе не значит, что мы должны просто сидеть на месте и ждать, когда японцы придут забрать наши жизни. Здесь и сейчас именно вы являетесь наиболее опытным и способным офицером моего флота, господин капитан 1-го ранга, и потому именно вас я прошу найти то решение, которое позволит мне уйти со спокойным сердцем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация