– Уйти, господин адмирал? – подумав, что переводчик ошибся, уточнил Иениш.
– Именно, господин капитан 1-го ранга. Только так я смогу оплатить свою вину перед страной. Но прежде чем завершить свой жизненный путь, я бы желал удостовериться, что вслед за мной не последуют мои люди, а вот почетный эскорт из японцев окажется достаточно большим. Возможно ли, по вашему мнению, удовлетворить мою последнюю просьбу?
– Вы знаете, господин адмирал, наверное, именно я понимаю вас как никто другой, – тяжело вздохнул Иениш. – Полтора года назад я потерял большую часть своих людей, когда моя броненосная лодка пошла на дно во время разыгравшегося шторма. Лишь божье провидение позволило спастись мне и еще двадцати семи душам из более чем полутора сотен. В разыгравшейся буре уцелел только наш катер. Остальным же катерам и шлюпкам пережить гнев природы не удалось. Я лично наблюдал, как поодиночке или целыми десятками идут на дно мои офицеры и матросы. Смотрел и ничего не мог поделать. Погиб мой корабль, погибли мои люди, а я уцелел. Большего позора в тот момент я себе представить не мог. Вы бы знали, сколько раз меня посещали мысли свести счеты с жизнью, – покачал головой Иениш. – Но окружившие меня участием и заботой люди помогли мне справиться с этим тяжким грузом и буквально заставили продолжить жить дальше. Я оставил мысли о самоубийстве и в итоге оказался здесь, перед вами. Как вы полагаете, в конечном итоге они оказались правы? – Не дождавшись ответа от ушедшего в себя адмирала, Иениш вновь вернулся к основной теме разговора: – Так же, как и вы, господин адмирал, я не знаю, что в конечном итоге ждет весь ваш флот и ваших моряков, – такие подробности Иван не помнил или вообще не знал, сказав только, что японцам удастся заполучить один из китайских броненосцев, – но если вы предоставите мне необходимые полномочия, я постараюсь организовать операцию. Не могу обещать, что удастся нанести серьезный урон японскому флоту, но нервы мы им потреплем.
– О большем не смею просить, господин капитан 1-го ранга, – вновь склонился в поклоне отмерший адмирал. – У вас будут широчайшие полномочия, и по любому вопросу можете сразу обращаться ко мне.
– В таком случае, – хитро усмехнулся Иениш, – начинаю обращаться. Как бы мы ни назывались, вам прекрасно известно, что мы наемники. Как капитан 1-го ранга Российского Императорского флота в отставке, я бы не стал выдвигать вам каких-либо требований, связанных с личной материальной выгодой, но сейчас я обязан заботиться о будущем доверившихся мне людей. Потому говорю прямо, что за бесплатно мы воевать не будем. Таково было условие нашего найма. А предвидя ваш вопрос насчет боя у Ялу, говорю сразу, что это была лишь наша собственная инициатива, которая в конечном итоге принесла нам первую прибыль.
– Понимаю, господин Иениш. И не смею вас как-либо упрекать в данном вопросе. Вы заключили сделку и честно выполняете ее условия. Во сколько вы оцениваете свои услуги?
– В сложившейся ситуации меньше чем за сто тысяч лян мы не сдвинемся с места, господин адмирал.
– Это… очень большие деньги, господин Иениш, – покачал головой адмирал. – Боюсь, что даже изыми я всю наличность из городской казны, касс фортов и кораблей, я не наберу и четвертой части требуемой суммы.
– Можете не переживать на сей счет, господин адмирал. В сложившейся ситуации я, как совладелец пароходства «Иениш и Ко», согласен принять оплату двумя небольшими пароходами, что имеются в порту. Все равно, так или иначе, они должны достаться японцам, но вот изымать суда, находящиеся под русским торговым флагом, они вряд ли рискнут. А чтобы все бумаги были оформлены без проволочек, можете передать всем задействованным в этом деле личностям, что они смогут спрятать на борту моих будущих судов все нечестно нажитое ими имущество. Главное, чтобы оно влезло в трюмы.
– Полагаю, что подобное предложение встретит самое искреннее понимание, – усмехнулся Дин Жучан. – Вы уже выбрали пароходы?
– Да. Это будут «Шоулэй» и «Сялэй». Мы ведь осматривали все в прошлый раз, когда производили обмен на орудия. Так что я в курсе состояния находящихся здесь судов. Теперь дело за главным – ознакомиться с состоянием кораблей флота, чтобы я смог понять, на что именно можно рассчитывать при планировании операции…
К 25 января японцы закончили высадку своего десанта на захваченный в Жунчэне плацдарм, и основные силы флота перешли на стоянку к острову Цзимин между Вэйхайвэем и мысом Шаньдун, чтобы полностью блокировать Бэйянскую эскадру, оставив в Жунчэне лишь четверку канонерок. В этот же день на пришедшем в Вэйхайвэй английском пароходе адмиралу Дину было доставлено письмо от адмирала Ито. Командующий японским флотом обращался к своему давнему другу с предложением спустить флаг, дабы поскорее закончить и так проигранную империей Цин войну.
Зачитав послание японского адмирала Иенишу, адмирал Дин разорвал его на глазах командира «Полярного лиса» и лишь поинтересовался сроком, когда отобранные тем корабли смогут нанести удар по противнику.
Прекрасно понимая, что очередного артиллерийского боя у японцев никак не выиграть, Иениш решил сделать ставку на миноносные силы флота. Из девятнадцати миноносцев, миноносок и минных катеров разной степени годности и сохранности, помимо не растерявшего прыти «Цзо-И», после продолжительной ревизии он отобрал еще два сходных с ним по характеристикам миноносца немецкой постройки – «Ю-И» и «Ю-Эр», каннибализировав для их восстановления более медленный «Цзо-Сань», также рожденный в Штеттине на верфи «Вулкан».
Целая неделя ушла на латание основных дыр в машинах и котлах обоих миноносцев, но сбитые костяшки и сорванный голос Яна Лева стоили конечного результата. На мерной миле раскочегарившийся «Ю-И» смог показать скорость в 15,5 узла, а «Ю-Эр» даже умудрился слегка превысить шестнадцать узлов. Поскольку к этому моменту изрядно потрудившиеся машины минного крейсера с трудом и лишь на короткий срок могли выдать восемнадцать узлов, даже с учетом потери веса после установки более коротких орудий и расстрела большей части боезапаса, Иениш посчитал достигнутые результаты более чем приемлемыми и в ночь на 28 января повел за собой три наиболее боеспособных миноносца, приказав продолжать наводить порядок в машинах оставшихся на базе миноносных кораблей.
Принявший в кильватер три миноносца «Полярный лис» с единственным едва заметным фонарем, свет которого можно было заметить, только следуя четко за кормой минного крейсера, вывел своих ведомых за пределы бухты и принялся удаляться в сторону корейского берега. Море хоть и было беспокойным, накатывавшие волны позволили небольшим кораблям относительно спокойно идти на двенадцати узлах. Путь отряда лежал к Жунчэну – последнему достоверно известному месту дислокации японского флота.
Все же потеряв в непроглядной тьме замыкающий колонну «Ю-Эр», к восходу солнца минный крейсер и два сопровождавших его миноносца оказались напротив бухты Жунчэн, но кроме трех транспортов и четверки небольших канонерок никого не обнаружили. Тем не менее никто отменять намеченную атаку не собирался, и все три корабля, подготовив носовые минные аппараты к стрельбе, в том числе путем сбивания с них намерзшего за ночь льда, устремились к все еще не видевшему их противнику. Восходящее солнце настолько сильно слепило наблюдателей на японских кораблях, что узкие силуэты миноносцев и небольшого минного крейсера, подкрадывающихся к ним на среднем ходе, чтобы не сильно дымить, полностью скрадывались.
