Эвакуационный флот отвалил от захваченного противником берега, увозя с собой от силы половину солдат, составлявших гарнизоны фортов. Долго еще потом на прибрежных камнях лежали сотни замороженных трупов китайских солдат и моряков, которым не посчастливилось добраться до острова Люгундао, где нашли приют последние защитники Вэйхайвэя.
В отличие от двух предыдущих фортов, полностью лишившихся вооружения, здесь китайские саперы успели вывести из строя далеко не все орудия. Кто-то погиб, не успев поджечь бикфордов шнур, кто-то, бросив все, ринулся вслед бегущим артиллеристам, но так или иначе полтора десятка крупнокалиберных орудий, некогда захваченных «Полярным лисом» вместе с перевозившим их пароходом, вновь вернулись к прежним хозяевам. Лишь отсутствие натренированных обращению с подобными орудиями артиллеристов да полторы сотни оставшихся не расстрелянными снарядов уберегли остатки Бэйянского флота от скорого уничтожения. Но весь восточный проход в гавань оказался под прицелом, и малейшая попытка воспользоваться им пресекалась японцами на корню. Правда, данное знание далось ценой гибели нескольких моряков и серьезного повреждения канонерской лодки «Чженьси» прилетевшим с берега 120-мм снарядом.
– Господин Иениш, как же я рад видеть вас, – начавшийся с самого утра аврал, закончившийся оставлением всего южного берега Вэйхайвэй, позволил командующему Бэйянским флотом уделить внимание русскому капитану лишь в пятом часу вечера. – Какие только мысли ни посещали мою голову, после того как вы не вернулись из ночной атаки японского флота.
– Прошу прощения, что заставил вас изрядно понервничать, господин адмирал. Но обстоятельства вынудили меня наведаться в Чифу перед возвращением сюда.
– Вы там обнаружили оба пришедших с вами миноносца?
– Совершенно верно. Мы практически одновременно появились с ними близ Чифу. Полагаю, что их командиры, возвращаясь после атаки, неверно взяли курс, в результате чего проскочили Вэйхайвэй мористее, и лишь когда рассвело, смогли сориентироваться, – постарался отгородить поддавшихся малодушию боевых товарищей от начальственного гнева Иениш.
– Да, я тоже полагаю, что все именно так и случилось, – принял игру своего гостя адмирал Дин. – К сожалению, имевшиеся средства не позволяли мне проводить достаточное количество учений, дабы молодые офицеры не допускали подобные ошибки.
– Но теперь они снова с флотом, так что все должно быть отлично. Кстати, господин адмирал, я не заметил уходивший с нами «Гуанбин». Вы отослали его на разведку?
– Нет, господин Иениш. Он, как и вы, не вернулся той ночью на базу. Но теперь, с вашим возвращением, у меня вновь появилась надежда, что еще не все потеряно и он может находиться в каком-нибудь из наших портов в ожидании хорошей погоды.
– А еще кто-нибудь не вернулся?
– Только некогда ставший вашим трофеем «Цзо-Сы».
– Хм. Ну, будем надеяться, что и он где-нибудь отсиживается. А что японцы? Показывались?
– Нет. За два дня к Вэйхайвэю не подходило ни одного их корабля. Правда, как вы сами могли заметить, в ту же ночь, когда вы атаковали японский флот, мы сами подверглись атаке японских миноносцев.
– Да, мне уже успели рассказать. Жаль погибших.
– Да. Очень жаль. Но насколько мне успели поведать мои офицеры, японцы сполна заплатили той же ночью. Не могли бы вы высказать свои предположения по поводу потерь японцев?
– Всего мы смогли засечь пять подрывов самоходных мин, господин адмирал. Отсюда я делаю вывод о гибели или получении сильных повреждений минимум тремя, максимум пятью японскими кораблями. Об их классе я, к сожалению, ничего не могу сказать. В той темноте силуэты даже вплотную было не разобрать. А разве вы не отправляли кого-нибудь на разведку?
– Нет. Как-то не до того было, – кинул он взгляд в сторону захваченного противником берега.
– Понимаю. Но сегодня ночью при благоприятной погоде было бы желательно направить туда пару миноносцев. Если какой из подбитых кораблей смог выброситься на берег, нанести ему еще большие повреждения никак не помешает. А если там обнаружится какой-нибудь из японских кораблей, то лишить его японский флот сам бог велел.
– Вы читаете мои мысли, господин Иениш, – усмехнулся адмирал. – Именно так я и планировал поступить. Но теперь, после вашего возвращения, я отправлю туда не пару, а четыре миноносца. Вдруг нам опять улыбнется удача? Желаете принять участие?
– Сожалею, но у меня не осталось самоходных мин, – последнюю, из числа привезенных с Балтики, он решил оставить на самый крайний случай. – Если у вас найдется парочка лишних 15-дюймовых мин, то почему бы нет.
– К сожалению, на вооружении нашего флота имеются только мины Шварцкопфа калибром в четырнадцать дюймов.
– В таком случае не вижу необходимости направлять мой корабль в очередной рейд. Мы больше пригодимся вам здесь. Теперь, когда японцы контролируют весь южный берег, пробираться на внутренний рейд их миноносцам станет куда легче. Вот здесь-то мы их и будем ждать. Все же именно для охоты на миноносцы мой корабль и создавался в свое время, – правда, о том факте, что 120-мм снарядов на борту осталось всего двадцать шесть штук, Иениш решил благоразумно умолчать.
– Не буду отказываться от вашего предложения, господин Иениш. Тем более что опыта в борьбе с подобным противником вам не занимать.
Этой ночью японские миноносцы не потревожили китайский флот, а вернувшиеся поодиночке свои сообщили о поражении двух японских кораблей – по числу сработавших мин. На самом деле одна из них взорвалась, врезавшись в прибрежные скалы, а вторая, пройдя под днищем мелкосидящей канонерки, угодила в борт уже утонувшего «Фусо». Так что никакого нового урона японцам данная атака не принесла.
Зато все заинтересованные лица смогли оценить состояние японского флота утром 2 февраля, когда у Вэйхайвэя вновь появилась японская эскадра. Море было спокойным, и выстроенные в кильватерную колонну белоснежные японские корабли, проходя на полном ходу мимо Люгундао на удалении пятнадцати – семнадцати кабельтовых, спокойно вели обстрел острова. Открывшие ответный огонь береговые батареи не смогли добиться ни одного попадания, но и противник не посмел подойти ближе.
В отличие от 30 января, на сей раз в японском ордере отсутствовали старый казематный броненосец «Фусо» и флагманский крейсер «Мацусима». Подобные потери никак не походили на байки, что травили миноносники несколько дней подряд, но все равно радовали душу китайских моряков. Помимо этих двух кораблей, получивших по одному попаданию, но успевших отползти на мелководье, до того как опуститься на грунт, в ночь на 31 января погибла аналогичная «Ямасиро-Мару» плавбаза миноносцев «Оми-Мару», пораженная двумя минами с «Полярного лиса», а также пришедший к эскадре угольщик, случайно прикрывший своим корпусом крейсер «Нанива». И все равно оставшихся у японцев кораблей должно было с лихвой хватить для уничтожения двух еле ковыляющих броненосцев, один из которых к тому же повредил о грунт днище и имел течь, броненосной канонерки, гордо именуемой броненосцем береговой обороны, и двух небольших крейсеров. Остальные же китайские корабли при начале классического артиллерийского боя в расчет можно было вовсе не принимать.
