Однако подобный подход приветствовался не всегда. Химическая компании DuPont, впервые синтезировавшая нейлон, была разделена на автономные подразделения, которые находились под охраной
[167]. Исследовательская лаборатория Xerox в Пало-Альто, которая раньше занималась изучением поведения животных, делилась на секции по названиям животных, когда-то в них обитавших. Так, усовершенствованием лазерного принтера занимались в «крысиной комнате». В 1950-х годах компания General Electric процветала, притом что структурно состояла из самодостаточных функциональных подразделений. В 1990-х годах аналогичную организационную модель с успехом применяли Nestle и Sony. Один из самых инновационных продуктов Sony — Playstation — разработан в изолированном подразделении. Неужели эти компании ошибались?
Нет. Средства стимулирования творческого мышления постоянно меняются. И это ожидаемо, поскольку способы создания инноваций сами требуют постоянного обновления. Нет единственно правильного решения, как повысить продуктивность. У советских ученых не было таких условий для работы, как у специалистов Google. Ученые NASA не приходят на работу в тренировочных штанах. Они работают в рубашках и галстуках, что не мешает им запускать космические аппараты.
Есть веские основания для популярности открытого офисного пространства, но эта концепция не может быть оптимальной абсолютно всегда и везде. Правильнее всего — выстраивать культуру изменений. Чрезмерно жесткие привычки и условности, с какими бы благими намерениями они ни учреждались, ставят инновации под угрозу. Самый важный вывод, который следует из анализа эволюции офисного пространства: верные ответы продолжают меняться. Может показаться, что мы наблюдаем прямую прогресса, однако это не так. Исследуя концепции организации помещений за последние восемьдесят лет, можно заключить, что они циклически повторяются. Если сравнить, как выглядели офисы в 1940-е годы и сейчас, очевидно, что цикл замкнулся, вернувшись к тому же стилю, после того как в 1980-е годы нормой были отгороженные рабочие места. Изменились технологии и цвета, но план офиса 1940-х и 2000-х годов сходен, вплоть до колонн, расположенных в центре.
И вот в XXI веке открытость уже не кажется такой привлекательной. Один из бывших сотрудников Facebook жалуется: «Если не считать бесплатной еды и напитков, организация рабочих мест ужасна: бесконечные ряды столов, за которыми плечом к плечу сидят сотрудники, разделенные пятнадцатью сантиметрами, и никакого личного пространства»
[168]. В еженедельнике New Yorker была опубликована статья The Open-Office Trap («Ловушка открытого офиса»), где указывалось на неумолкающий шум, неловкость постоянных тесных контактов, а также высокий риск заразиться в сезон простудных заболеваний
[169]. Поднявшаяся волна критики недостатков открытого офиса предположительно ведет к следующему этапу цикла — планировке, которая обеспечит личное пространство
[170].
Сотрудники, долгое время работающие в какой-то компании, как правило, скептически относятся к намерениям менять обустройство рабочих мест — это воспринимается, как игры консультантов, ищущих свою выгоду. Тем не менее в постоянных трансформациях есть смысл: они препятствуют наступлению когнитивного окостенения. Так, любой семейный психолог подтвердит, что отношения начинают страдать, когда пара обрастает привычками и тонет в рутине: повседневность затягивает, и от нее сложно избавиться. В профессиональной или личной жизни перемены порой выбивают из привычной колеи. Однако без них практически невозможно сохранять свежесть мышления.
Наглядным примером непрерывных изменений может послужить Корпус 20 Массачусетского технологического института, возведенный как временная постройка в годы Второй мировой войны. Огромный корпус похож на трехэтажный «фанерный дворец». Предполагалось, что сразу после войны его разберут. Однако из-за того, что институт располагал ограниченной территорией, удалось получить у противопожарной службы разрешение оставить здание. Со временем корпус стал настоящим источником притяжения преподавателей со всего института: исследователи меняли внутреннее пространство, чтобы оно отвечало их нуждам. По словам одного из профессоров, «если вам мешала стена, ее можно было проткнуть рукой». Другой профессор подтверждает: «Когда требовалось просверлить дыру в полу, чтобы получить дополнительное вертикальное пространство, мы просто так и делали. Не надо было ни у кого спрашивать разрешения. Это лучшее здание для экспериментов из когда-либо существовавших». Импровизационная организация среды в корпусе способствовала неожиданным встречам, контактам и облегчала обмен идеями. Здесь можно было найти что угодно, включая «ускоритель элементарных частиц, мастерскую по ремонту пианино и лабораторию по выращиванию клеток»
[171]. Физики-ядерщики работали бок о бок с теми, кто изучал продукты питания. В этом ветхом здании Ноам Хомски разрабатывал свои лингвистические теории, Гарольд Эджертон работал над техникой скоростной фото- и видеосъемки, а Амар Боуз запатентовал первые наушники с шумоподавлением. Тут была создана первая видеоигра. Здание стало колыбелью целого ряда технологических компаний. В итоге оно приобрело известность как «волшебный инкубатор». Стюарт Брэнд писал в своей книге How Buildings Learn:
«Корпус 20 поднимает вопрос: что на самом деле является комфортной средой для инноваций? Умнейшие люди отказывались от нормального отопления и кондиционеров, от устланных коврами холлов, панорамных окон и прекрасного вида, от современного обустройства помещений и красивого интерьера, и ради чего? Ради старых оконных рам, интересных соседей, крепких полов и свободы»
[172].
Обычно мало кто долго работает в здании временной постройки. Так что культуру изменений следует стимулировать другими способами: обмен офисами, перепланировка помещений, изменение времени работы или перегруппировка команд. Перенесите кофемашину сюда, покрасьте стены в синий цвет, поставьте настольный футбол, уберите перегородки, чтобы создать открытое пространство с бетонным полом и креслами на колесиках. Однако не считайте какую-то модель вечной: то, что работает сейчас, может перестать работать через пять лет. Цель инновационной компании — избежать подавления повторов, предложить множество вариантов и отказаться от того, что хорошо работает, до того как оно исчерпает себя. Стимул для творчества — разрушение рутины.
