Она затянулась из вейпа и выпустила ароматное облако, привнесшее в уютный кабинет запах корицы и апельсинов. Коньячный чай сразу стал вкуснее.
– Может, уровень… – предположил Виктор. Зинаида Мефодьевна тряхнула соломенными кудряшками.
– И не только я. В любом случае, даже если бы вмешался Иной первого или Высшего уровня, само событие не было бы укрыто. Такие вещи всегда окружает целый лес побочных линий: последствия, обстоятельства, корреляции. Прямая улика не нужна, когда есть столько косвенных. Все их не под силу было бы замести даже Завулону.
– Это действительно странно. – Тепло наконец разлилось по телу, и Ада смогла разлепить губы, излагая в привычной неспешной манере, а не отрывисто и вибрируя. Край крыши. Енисей, блеснувший за домами. Падение. Она закрыла глаза, открыла и продолжила: – Публичное самоубийство не могло не всколыхнуть Сумрак. Там собралось человек двадцать – поздние гуляки, дежурные из администрации, охранники. Эмоции можно было ложкой есть.
Предсказательница покивала и снова затянулась.
– Верно говоришь. Волна всегда идет не только вперед, но и назад. В этом суть предсказания: поймать отголосок, прочесть интерференционную картину. Так вот, сейчас она есть. А еще пару часов назад – не было.
Все притихли. Где-то невдалеке зазвонил стационарный телефон. Трубку подняли, приятный голос произнес угадываемую даже сквозь стены фразу: «Ночной Дозор, дежурный слушает». Вздохнув еще раз, начальница усмехнулась.
– Теперь к забавному. Темные обвиняют нас в спасении этого идиота. Утверждают, что человек не мог выжить после падения с такой высоты.
– Не мог, – подтвердил Виктор. – Я об этом уже Аде говорил. Там сорок…
– Сорок два метра, – кивнула Зинаида Мефодьевна. – С половиной. Ты считал. Молодец. Собственно, у Дневного Дозора никаких доказательств. И то, что они прислали нам донельзя формальную бумагу… Кстати, молодежь. А синие волосы – это что, действительно так теперь носят? Ужас. В общем, их заявление означает только одно: Дневной Дозор тоже озадачен. И с некоей определенностью это не их козни.
Она встала, слегка сутулясь, и обвела всех присутствующих взглядом внимательных серых глаз. Не потускневших от возраста голубых, а именно серых. Урановых. Даже Ада слегка подобралась.
– Вольно, – негромко скомандовала старушка, и голос ее словно донесся сквозь свист снарядов, грохот разрывов и завывание поземки. – До завтра всем отбой. Отдыхать, не обсуждать, не цепляться за версии. Проснетесь – тогда можно думать. Ясно?
– Так точно! – чуть не козырнул Виктор. Девушка просто кивнула.
Оба отправились исполнять.
* * *
Следующий вечер не задался сразу. Ада не выспалась – томили какие-то смутные предчувствия, обрывочные видения и путаница в мыслях. Ближе к будильнику удалось нырнуть в беспамятство без сновидений, но оно было коротким и не освежающим.
До работы пришлось добираться через неожиданные пробки – пара балбесов ткнулась бамперами, перекрыв удобный перекресток целиком. А зайдя со служебного входа и спустившись по предельно зачарованной лестнице, магичка услышала неприятно знакомые крики.
– Вы! – Вампир орал, надрываясь и захлебываясь воздухом. – Я буду писать! В Инквизицию! Завулону! Пока не!
Маленький, сморщенный, похожий на среднеазиатского гнома Назар, одетый в форму экскурсовода, приветливо махнул Аде свободной лапкой. Второй верхней конечностью он поддерживал Щит, не пропускавший Эрнеста в приемную. Оттуда уже с интересом глазели.
– А давайте вы напишете мне! – включив задор в голосе, выпалила дозорная. Стоило, конечно, помнить, что разъяренный вампир – это серьезно, и выдерживать дистанцию. Но Темный, кажется, не собирался крушить и разрушать. Он замолчал, обернулся на девушку и моргнул. Вообще в его голосе опытное ухо уловило бы скорее нотки жалобные, просящие. У Ады такой опыт имелся. Хорошо, что Виктора нет, уж он-то не упустил бы шанса…
Как будто специально напарник в то же мгновение слетел по лестнице. Правда, он не стал ухмыляться, не зарычал, не принял боевую форму. Быстро подбежал к Назару, обнял того за плечи, шепнул что-то на ухо – и охранник пропустил всех троих.
Пока целительница с ресепшена усаживала вампира в кресло, упаивала водой и успокаивала ненавязчивыми пассами, Ада шепнула Виктору:
– Молодец. Сразу прости: не ожидала.
Тот покосился и нервно потер затылок.
– Знаешь, у моей звериной части сильно развита интуиция. И если я вижу, что наглый позер, утиравший нам вчера носы и помахивавший лицензией, вдруг слетел на край резьбы – к бабке не ходи, это как-то связано с Эльзой.
Ада махнула ресницами. Требовались пояснения.
– Мультики не смотришь? Главная героиня, белые волосы, не мерзнет… – начал перечислять перевертыш.
– Отлично, у нее уже есть прозвище. – Смешок вышел нервным, как вся ситуация в целом. – А к бабке идти все же придется. У моей женской части интуиция тоже имеется.
В кабинете Зинаиды Мефодьевны ничего не изменилось. Ада сильно подозревала, что помимо необходимого ремонта в нем все всегда оставалось на своих местах с двадцать девятого года прошлого века. История места, которое хранит историю места, – и внутри этой египетской похоронной куклы, легкомысленно названной северянами «матрешка», они. Иные. Бессмертные и нетленные.
– Эрнест, расскажите, что случилось. – Предсказательница была сдержанно-вежлива. Опасный признак для знающего. Вампир знал. Он поерзал на краешке стула и промямлил:
– Понимаете, я… Вчера, после того, как меня… Как мы пообщались с вашими сотрудниками, я пошел… Реализовывать лицензию. – Последнее было сказано решительнее, но с истеричным смешком. Глава Светлых кивнула, посетитель приободрился. – Уже позже, вот буквально только что я осознал – вы не могли выдать ее, если бы знали. Но вы ведь должны были проверить! – Голос его окреп, зазвучал с прежней требовательностью, под конец снова опав до шепота. Виктор деловито уточнил:
– Мы проверяем. Есть критерии. – Желваки на скулах дергались, выдавая, как тяжело ему дается официальный тон. – Эрнест, изложите конкретику. Что именно произошло?
– Я… – Вампир опять начал сбиваться. Он упер взгляд в ковер, лежащий поверх паркета, закусил губу. – Я пришел к ее дому. У меня было разрешение входить, но я вывел ее на улицу, Зовом. Одетой, чтобы не беспокоить родственников. Ну, потом. После. Все должно было быть максимально тихо и… гуманно. – Он снова запнулся. – И тут мне что-то взбрело в голову. Я посмотрел на нее сквозь Сумрак.
– И что? – подтолкнула Ада. Ей начинало очень не нравиться, к чему вел Темный.
– У нее рак! – сорвался тот. Крик был словно у чайки, падающей в штормовое море. – Рак в четвертой стадии! Я не могу! У меня есть принципы! В конце концов, вы должны были проверить! Должны!
Зинаида Мефодьевна, все это время угрожающе молчавшая, поднялась, словно гаубица, и грохнула из главного калибра:
