Земля дрогнула. Женя приложил ухо к стылой стенке ямы, чтобы понять, приближается или нет новая опасность.
– Эй, зеленый! – позвал женский голос сверху. – Хватай конец!
«Меня опять спасают!» – обрадовался Евгений, схватил брошенную сверху веревку, упираясь ногами в скользкую стену, вылез из ямы и пустился было за незнакомкой, но вдруг ткнулся грудью ей в спину.
– Ты че без резинки на голове? – она сверкнула окулярами противогаза. Ответить Женя не успел. – В лежку я тебя так просто не поведу, отвернись.
Евгений позволил спасительнице завязать себе глаза.
Оглядеться он смог только в помещении для дезактивации. Его снова вырвало. Женщина несколько раз окатила его водой, прямо как был – в ОЗК. Потом велела раздеться и щеткой на длинной ручке долго терла его посиневшее от холода тело, смачивая его примитивным мыльным раствором. И снова двойная порция воды со всех сторон.
– Воду не экономите! Мы в метро? – спросил сталкер, обтираясь жестким серым полотенцем и стыдливо прикрывая пах.
Вместо ответа незнакомка хмыкнула и стащила с себя ОЗК.
– Часто тебя рвет?
– Второй раз. Где мы?
Ему страшно хотелось отвернуться, лишь бы не видеть лица женщины. Спутанные седые волосы, маска из морщин и никакой мимики. Горящие глаза и совсем не старый голос.
– Это – фура-рефрижератор, – пояснила незнакомка, наслаждаясь непониманием гостя. – Такой большой прицеп к грузовику, в нем когда-то мороженое мясо возили.
Женя огляделся: большим помещение не казалось.
Женщина поставила перед ним полное ведро.
– Пей! Сколько сможешь, потом еще столько же.
– Зачем?
– Дезактивация.
Парень принялся пить воду. Спасительница вышла и вернулась с упаковкой шприцев. Распечатала, небрежно и весьма болезненно уколола в плечо. Сталкер ойкнул:
– Что это?
– Антирад. По идее, его надо перед выходом на поверхность колоть, но тебе должен помочь, вылечит – не вылечит, но симптомы снимет.
– Дорогой? Тетенька, патронов у меня нет.
– Сочтемся. Пей давай!
Женя послушался, и только когда показалось, что уже в ушах булькает, хозяйка сжалилась и повела его вглубь фуры.
– Посмотрим, что с тобой утром будет. Начнешь кровью гадить или нет.
Парня передернуло, живот тут же свело судорогой, он перехватил тугую дверь.
– И что?
– Если обойдется, то дня четыре у тебя есть. Лучше три. Для страховки. Чтобы найти настоящего врача.
– И где мне его тут искать?
Хозяйка фуры помедлила в проходе.
– Тут – нигде. Тебе надо в большое метро. Про Ганзу слыхал же? Но запросто тебе туда не попасть. На этой стороне реки есть две станции, Автозаводская и Кожуховская, но в обоих заправляют бандиты, тебе они помогать не станут.
Женщина пристально посмотрела Жене в глаза и добавила:
– Не удивился, значит…
– Чему? – сталкер нелепо улыбнулся.
– Бандитам. Ты сам не из них, чай? – они прошли в следующее темное помещение.
– Не из них, – Женю позабавила старушечья интонация хозяйки. – А где мы?
Она разожгла огонь в чугунной печи, поставила чайник.
– Мы не на поверхности. Парк в Нагатинской пойме. Был парк.
Женщину вдруг затрясло, она стиснула обеими ладонями виски, застонала. В глазах заплясали искорки безумия.
– Во-о-общем, история такая. Где-то сильно рвануло, и деревья по самые нижние ветки засыпало мусором, пеплом. И эту фуру, что стояла под ними. А дальше… Нижние ветки стали корнями, щитом от радиации. А настоящие, родные корни так и остались для питания. Мы думали – пещера, оказалось – фура, и не фонит. Удивились, выкопали колодец, здесь река рядом, неглубоко копать. А вода чистая.
– Мы?
– Да нет уже никакого «мы». Померли все…
Женщина покачала языком свой кривой, черный передний зуб, парень вздрогнул, и она захохотала.
– Пей, чудило! – протянула она кружку. – Жратвы не дам, а суп питательный. Не боись, до утра доживешь.
Женя сделал глоток. Ему было трудно стоять, но хозяйка сама оставалась на ногах и присесть не предлагала.
– А это дерево, оно одно? – Женя вспомнил гриб «солянщиков».
– Я те че? Биолух, что ли? Много их, деревьев. Целый парк.
Взгляд женщины перестал светиться безумием, в нем появился интерес к гостю.
– А живешь чем?
Приятная сытость теплом растекалась по животу. Сталкер проследил за взглядом хозяйки и вспомнил, что так и остался голым.
– Утром покажу…
Спальня представляла собой три уровня пустых топчанов, приколоченных к стенке и задернутых брезентом. Запах не отличался от привычной вони метро, и Женя уснул мгновенно. Ненадолго.
Он лежал на правом боку, когда узкая теплая ладошка коснулась бедра. Темнота была абсолютной. Так и не представившаяся женщина властно прижалась задом к его паху и утробно застонала, обнаружив ответную реакцию. Ловкими нежными пальцами нашла, ощупала, направила. Женя тоже погладил ее бедро, подался вперед и уже не смог сопротивляться инстинкту. Тело хозяйки было гладким, упругим, молодым и страстным.
Евгений даже не вспомнил ее жуткого лица – ни во время, ни после, когда сжимал женщину в своих объятиях.
Когда проснулся, хозяйки рядом уже не было. Спрыгнув с кровати, прошел из спальни в соседнее помещение – спортзал. В углу стоял опутанный проводами велогенератор. Ну что же, понятно, откуда у них свет.
В помещении пахло женским потом, но не перекисшим, а свежим. Сталкер решил не спешить, сделал полноценную зарядку. Потом двинулся дальше и оказался в помещении с овальным деревянным столом и стульями вокруг него. Обнаженная хозяйка сидела на столе нога на ногу с чашкой чая в одной руке и водила пальчиком второй по ободку другой чашки, стоящей рядом. Огонь из распахнутой дверцы печи отбрасывал на стены уютные отблески.
– Алена-а-а, – произнесла женщина вместо приветствия.
– Женя.
Сталкер улыбнулся и посмотрел на стол. Четыре пустые чашки, одной из которых играла хозяйка, тонкие, белые. Редкость по меркам метро.
– Ну что, толстый, возьмем этого Женю в нашу компанию? – обратилась Алена к чашке.
Ей никто не ответил, но женщина вдруг задергала головой, словно ее пнули в спину, и зашипела:
– Тебя, лопоухий, никто не спрашивает!
«С кем она разговаривает?» – парень еще раз поразился тому, что древняя, старушечья голова оказалась приставленной к молодому телу.
