Два старика за стенкой чавкали так громко, что отвлекли парня от воспоминаний об обидах.
Сергеич заговорил первым:
– У нас тяжелое время. Потери среди сталкеров – почти четверть за вылазку. И соседей с «Пятого года» не попросишь, у них самих народу не хватает, после Зверя-то. Уже и добровольцев в группу прикрытия не осталось! Бабы не пускают мужиков. Отдай пацана! – в голосе его зазвучал металл.
– Рано ему, – по-прежнему ровно отрезал Дед.
– Не рано! Я видел, как он крысу голыми руками поймал. Ее пулей не каждый достанет. У него нечеловеческая реакция.
Последняя фраза была тонким намеком: Максимыч должен был помнить, как в метро относятся к мутантам.
Дед пропустил угрозу мимо ушей:
– Одной реакции мало для сталкера. Его еще нужно готовить.
Сам Дед ни разу не выходил на поверхность после ТОГО дня.
– Подготовим. По полной программе.
Сергеич врал. Он стал начальником станции не потому, что жалел людей, и оба собеседника знали об этом.
Этих стариков связывало что-то из прошлого, но Женя не знал, что.
– И потом… – Дед скрипнул коленями, вставая. Он зашел в каморку убедиться, что внук спит. Парень упал на подушку, затаил дыхание и зажмурился, сжался всем телом.
– Ты будешь использовать его как пушечное мясо! – отрезал Дед, выйдя наружу.
Оба помолчали. Мальчик ждал.
И Сергеич ждал.
– У Жени отсутствует аналитическое мышление. Ты ж наверняка видел его оценки по математике? Вот… Уровень абстракции – ноль. Считает только то, что видит. Нельзя таким в сталкеры. Парень хороший, быстрый, но сообразительности не хватит.
Евгений чуть не задохнулся от ярости: у него не хватит?
– Не вечно ж ты его будешь тут держать? – Сергеичу не требовалось заходить в каморку, чтобы догадаться, что парень не спит, он такие вещи чувствовал. – Мы его только выход прикрыть попросим. А вернется – уже герой! Ему уже за девками пора бегать! Пора-а!
И тут Женя, наконец, не выдержал и выскочил к костру. Старики уставились на него.
– Пора? – Сергеич обратился к нему. – Будешь первым среди ровесников, кто на поверхность выйдет. Надо ж место под солнцем завоевывать!
– А остальных, значит, мамки не пустят, – Дед еще не сдавался.
– Нормальная у меня абсракция! – закричал парень.
Оба старика засмеялись.
– И солнце я хочу посмотреть!
Ему не ответили.
– Все равно пойду! – Евгений набычился. Он пытался поймать взгляд Деда, но тот прятал глаза – раздумывал.
– Эх! – наконец, произнес Максимыч и смерил внука пристальным взглядом.
У них была тайна, которую они скрывали настолько тщательно, что не осмеливались говорить о ней. Это была странная тайна, потому что Женя считал, что Дед не в курсе, а тот искусно изображал неведение.
В метро не любили мутантов с поверхности, которых считали исчадиями радиоактивного ада. Ненависть к ним сплачивала, заставляла забыть политические и торговые дрязги между станциями.
Но парень не считал себя мутантом. Он просто не различал цветов, мир представал перед его глазами черно-белым. Правда, мир метро после Катастрофы вообще не блистал красками, благодаря чему недостаток Евгения пока получалось скрывать.
Сергеич целых пять часов посвятил знакомству Жени с устройством автомата, отобранного у Деда, и даже милостиво выделил три патрона – выстрелить по мишени. Тот попал один раз.
– Тройка! – обрадовался Сергеич. – Считай, что курс молодого бойца прошел!
Начальник «Баррикадной» был единственным, кто верил в Женю. Ни сталкеры, ни Дед не удосужились прийти, чтобы оценить его подготовку.
…Два бойца приоткрыли гермозатвор, чтобы выпустить Евгения. Он должен был найти укрытие прямо тут, у павильона, и прикрывать огнем основную группу. Можно сказать, это был единственный момент операции, прошедший по плану. Несмотря на то, что мгновенной атаки на «герму» не последовало и группа сталкеров уверенно выбралась на поверхность, экспедиция закончилась через три минуты.
Облаченный в старый тщательно подогнанный ОЗК Женя осторожно шагнул наружу и замер. Темные тучи клубились, нависая над развалинами домов. Он видел тучи первый раз, их угрюмая, торжественная красота восхищала и подавляла. Женя опустил голову, уперся подбородком в пропахший хлоркой хобот противогаза и закрыл глаза, чтобы хоть на секунду перестать ощущать источаемое небом зло. Среди каменного крошева вокруг площади, где сохранился павильон метро, за бетонными глыбами, когда-то бывшими зданиями, чувствовалось почти неуловимое волнообразное движение. Это были не звуки, нет. Не крадущиеся шаги удаляющихся сталкеров. Женя отчетливо слышал стенание и рычание неведомых тварей, щелканье зубов и готовность к атаке, но он чувствовал, что для него твари не опасны.
Не открывая глаз, мальчик снова обратил лицо к тучам, и за ними тоже ощутил беззвучное движение. Пробежали мелкие волны, одни – ускоряясь, другие, наоборот, замедляясь, сложились в круговорот над площадью, замерли. Женя вдруг увидел наземный мир в красках жизни… Покрытые изморозью колючие растения, что клубились неподалеку, были желтыми. Плитка, устилавшая тротуар, – розовой. Мелкие звери, окруженные синими и зелеными ореолами-аурами, выглядывали из нор в дальнем конце площади. Парень не знал названий поразивших его цветов и захотел присмотреться, запомнить, чтобы потом спросить, но было поздно.
Стая вичух с душераздирающим визгом спикировала с крыши частично уцелевшей высотки. Сталкеры знали, что делать: без лишней суеты встали в кольцо спинами друг к другу, полоснули по визжащей стае из автоматов. Стервятники врезались в строй. Крупная тварь ухватила пулеметчика, брызнула кровь. Автоматы зашлись огнем, и стая уступила, шарахнулась вверх, увлекая тяжеловесную жертву за собой. Надолго их не хватило – пулеметчик с глухим стуком упал на землю. Наверняка уже мертвым.
– Отходим! – рявкнул командир.
Группа не стала ждать, пока стая очухается и атакует снова. Грохоча берцами, сталкеры метнулись к гермоворотам.
По раскрошенному асфальту прыгала, царапая его когтистыми лапами, не успевшая поучаствовать в нападении вичуха. Мерзкая тварь злобно шипела, роняя из оскаленной пасти пузырящуюся на покрытой инеем поверхности слюну, но не пыталась напасть, просто кричала, широко разевая рот. Никто не выстрелил – берегли патроны.
– Хорошо, что недалеко ушли.
– Да, стая большая, вторую атаку не отбили бы.
Два неузнаваемых под масками противогазов бойца скользнули мимо. Женя все так же безмолвно стоял у павильона.
– Уходим! – крикнул ему замыкающий сталкер и махнул рукой. – Эй, как там тебя!?
Женя, словно не услышав, осторожно двинулся к вичухе… Причина ее поведения стала понятна: цепочка свежих пулевых отверстий пересекала чуть скособоченное крыло. Вичуха попятилась. Парень поднял автомат и посмотрел ей в глаза. В его душе не было ни страха, ни жалости. Как любому новичку, автомат придавал ему уверенности и спокойствия.
