– Бегите! – закричал доктор, падая на колени перед термосом.
– Арсений, вы что? Вместе! – парень повернул врача за тщедушное плечо лицом к себе.
– Дурак! Значит, мой черед, а ты потом вернешься!
Темнота грозно надвигалась – одновременно со всех сторон. Указательный палец Жени передвинул флажок «калаша». Щелк! Режим автоматический, на сколько очередей хватит рожка? Перезарядить уже не позволят. Время потеряно, бежать поздно.
Доктор быстро, но аккуратно отвинтил крышку термоса, извлек колбу, снял колпачок. Все это время он невнятно ругался. Наконец, вскочил, встряхнулся и изо всех сил выплеснул содержимое колбы от пояса вверх!
– Оно жидкое?! – не сдержал удивления Евгений.
– Физраствором залил…
Фразу доктора оборвал треск.
Хотя большая часть содержимого колбы растеклась по остовам автомобилей, что-то все-таки попало на потолок туннеля. И сейчас по нему расползалась невидимая паутина. Не просто ужас ударил по плечам готовых к бою Жени и его друзей. Ярость, голодная и всепоглощающая ярость разлилась вокруг, останавливая собравшихся напасть выродков. Свободной рукой Евгений схватил доктора, поднимавшего фонарик, за запястье:
– Пофиг уже! Или – или.
Они повернулись спиной к баррикаде и из двух стволов ударили по рожам тварей, перебежками приближавшихся к ним по туннелю со стороны Октябрьской.
А за спиной, где была безоружная девочка, не было слышно ничего. Безмолвие. Атака с двух сторон захлебнулась, и выродки, получив отпор, не стали нападать повторно. Кроме того, с другого конца туннеля послышались выстрелы.
– Помощники нам сейчас не нужны, – угрюмо заявил Женя и указал большим пальцем за спину. – Нам – туда!
Темнота за спиной пульсировала, незримые энергетические разряды втыкались под левую лопатку, и сердце парня норовило остановиться.
– Я тут подожду, – Маша уселась прямо на асфальт, прижала колени к груди и обняла их руками.
Доктор не сказал ничего, синхронно с Женей они обернулись и по команде включили фонари.
– Музей мадам Тюссо, – произнес Арсений.
Несколько выродков были застигнуты в движении, кто-то – в прыжке, кто-то в попытке вскарабкаться обратно. Не уцелел никто. Их тела затягивала минеральная, постепенно костенеющая пленка. Но твердой каменной породы, которую можно было бы отбить прикладом, еще не было.
– Подождем! – Женя зажмурился, отключил фонарь и постучал им себе по макушке.
– А ты садист! – проворчал Арсений, но с места не сдвинулся.
Они трое, чтобы устоять, обняли друг друга за плечи и, неподвижные, слушали, как позади стихают выстрелы, а потом – как встают дыбом волосы на голове в тщетной попытке вырваться из тесной маски противогаза.
– В самом деле, если не шевелиться, этот чудовищный ужас не так сильно лупит по мозгам, – вслух размышлял Евгений. – Это, наверное, и есть способ находиться рядом. Маленькие кремниевые твари атакуют только двигающиеся объекты.
Арсений сумел наполнить колбу ловчее, чем в прошлый раз.
Они выстроились в колонну, прошли сотню метров в сторону Октябрьской, обнаружили несколько трупов выродков, убитых уже не ими, и остановились, обессиленные.
– Я один это чувствую? – Женя оперся об автомат, как о посох.
– Сонливость? – доктор остановился, широко расставив ноги.
– Слабость? – сталкер посмотрел на Машу, которая остановилась рядом: девочку мучила одышка.
– Не один. Я думал, это из-за канистры, – так Арсений называл термос за плечами.
– Но мы-то налегке, а еле ноги тащим.
– Давление бы измерить.
С трудом передвигая налившиеся свинцом ноги, они подошли к баррикаде, которая перегораживала выход из туннеля.
– Неохота здесь еще раз спать!
Доктор и девочка расположились среди машин, наблюдая, как Женя двинулся вверх в поисках выхода.
– Не бойтесь! Не останемся. Ночь только началась.
На верхней машине у самого отверстия в расслабленной позе, положив обе руки на «калашников» на коленях, сидел человек. Телосложением он напоминал Арсения.
Незнакомец, как ни в чем не бывало, сверкнул стеклышками очков из-под окуляров противогаза.
– Привет, Женя.
Сталкер с удивлением узнал одного из старших мастеров с Автозаводской. Сейчас, в маске, его лицо не напоминало сжатый кулак, но голос скрипел все так же недоверчиво.
– Вы? Тут? Один? – Женя попытался вспомнить имя мастера, но не смог.
– Нас четверо. Остальные в дозоре по периметру.
Мастер отстегнул штык-нож и требовательно постучал им по коробке противогаза. У Жени зубы заныли от этого противного звука, но он вспомнил застывшие каменные фигуры выродков и решил, что после такого зрелища сможет вытерпеть любую мерзость.
Евгений наклонился над проемом и позвал своих.
– Но почему? Как? – продолжал он расспрашивать мастера, разглядывая еще трех незнакомцев в ОЗК. Ветхость комплектов бросалась в глаза даже в темноте. Эти люди явно не были сталкерами, но выйти на поверхность не побоялись.
– Сергей, Игорь, Олег, – поочередно представил их старший и встал пожать руки Арсению и Маше.
– Мы услышали, Женя, что вы потеряли Богдана, но, как ты заметил, я не верю в способность такого юного… – мастер помедлил, – пусть даже сталкера передвигаться по поверхности без старшего. Какие бы байки о вас ни ходили по метро. Не верю! Мы – ваша новая команда.
– Павел Николаевич, так нашли вы нас как? – Арсений имя помнил.
– Проще простого. На Павелецкой сказали, что вы уехали с неким грузом на Новокузнецкую. Мы проскочили ее насквозь, но на красной линии о вас никто не слышал. Вернулись к бандитам, те со второй попытки поведали, что вы ушли к реке. Мы по кольцу добрались до Октябрьской. Ганзейцы чувствуют вину за блокаду и потому не препятствовали. Мы переждали снежную бурю, а дальше по выстрелам поняли, где вы. Но вы выходить не спешили.
– А почему Русаков сам не пришел на помощь?
– Он мыслит масштабами метро, считает, что вы сами справитесь. А мы тебе должны, по-человечески решили помочь.
Павел Николаевич закончил рассказ, но никаких вопросов задавать не стал, лишь требовательно посмотрел на Женю.
– Так что, юноша, мы ждем указаний. Будь вы хоть суперменом, со стариком и девочкой вам непросто передвигаться по столице.
– Чево? – спросил Евгений, но сразу понял, что старый мастер так назвал Москву.
– А вы апатию и слабость не ощущаете? – Арсений посмотрел вверх, и все посмотрели туда же.
– Отчего же нет? Ощущаем. Я ж тут не просто так звездами любовался, хотя сто лет их не видел.
