Женя посмотрел вверх и обомлел. Ясное, без единой тучки, бездонное иссиня-черное небо сияло мириадами холодных звезд.
Стресс отпустил их.
– А давайте никуда не пойдем, – озвучила Маша общую мысль.
– А мы спешим? – в тон ей спросил Павел Николаевич.
– Красота-то какая, – прошептал Арсений.
– Нам ведь надо отыскать деда, – напомнил Женя.
– Небось он тоже сейчас небом любуется.
Словечко было дедово, и Женю на мгновение охватила грусть.
Люди зашевелились, звякнуло оружие. Мастера с Автозаводской огорчила непутевость подчиненных, хотя понять это можно было только по его напрягшейся фигуре.
– Ладно, пошли, – сказал он и скомандовал. – Оправиться!
Тройка бойцов построилась в шеренгу, без команды попрыгала, проверяя отсутствие звона амуниции. Потом Павел Николаевич повернулся, осмотрел термос Арсения, ничего по этому поводу не сказал и велел Жене:
– Веди нас, командир!
– Я знаю, почему нам стоит спешить, – сказал сталкер, вдруг вспомнив рассказы бабы Юли. – Погода недолго будет хорошей. Это – центр такой круглой хрени. Рисуют еще.
Женя изобразил пальцем спираль в воздухе.
– Циклон. Центр циклона, – подтвердил мастер.
– А вы откуда знаете? – удивился Евгений.
Павел Николаевич рассмеялся одновременно с доктором, который ответил:
– Мы эти хрени по телевизору до войны часто видели.
– Значит, буря скоро вернется, – вздохнул Павел Николаевич. – Поспешим же!
Теперь можно было двигаться по поверхности по всем правилам, то есть с боковыми парными дозорами. А то, что Женя провел группу мимо Октябрьской, не вызвало вопросов.
Полуразрушенный мост напоминал в темноте мертвое животное. Металлическая конструкция на противоположном берегу скрутилась набок и наполовину погрузилась в воду. Пилоны на том берегу реки не уцелели, зато над головами людей, безмолвно смотрящих на воду, возвышались две пирамиды.
Буря возобновилась. Пока без снега. Ветер завывал в покореженных обломках креплений гигантской цепи.
– Мысли? – подал голос Арсений.
– У тебя, Женя, есть опыт переправы. Рассказывай, – велел Павел Николаевич.
– Нашел в лесу два ствола, связал вместе.
Все молчали, ждали продолжения рассказа.
– Поплыл.
– С течением не боролся?
– Нет, но там пошире было, чем здесь, – парень не понял вопроса Павла Николаевича.
– Нам нужно переправиться быстро, до того как течение снесет нас к Кремлю.
– Звезды! – выдохнул кто-то из бойцов испуганным шепотом.
– Здесь не все так плохо, – обнадежил команду старый мастер. Он включил фонарь, посветил на воду в тщетной надежде добить лучом до противоположного берега, выключил.
– Достаточно доплыть до упавшего пролета, по нему как-нибудь докарабкаемся.
Все помолчали.
– Ну что ж. До дневки далеко, Нескучный сад рядом, айда делать плот.
Павел Николаевич понял, что его никто не понял, и указал рукой влево.
– Здесь раньше парк был. До войны.
– Что-то везет мне в последнее время на парки, – нейтрально пробурчал Женя и первым двинулся в указанном направлении. – Где веревки брать будем? У меня тогда была.
Двое дозорных растаяли в темноте под кронами раскидистых, с узловатыми ветками деревьев. Маша с Павлом Николаевичем занялись лианами, способными выполнить роль веревок.
Девочка с легкостью карабкалась по стволам вверх, срезала лиану, а старый мастер внизу или выбраковывал растение, или, наоборот, отрубал лишнее и бухтовал. Арсений и самый широкоплечий из бойцов Автозаводской, Олег, выбирали стволы. Неудобство заключалось в том, что палых деревьев было совсем мало, рубить живые деревья было нечем, потому зону поиска волей-неволей приходилось расширять. Это тревожило Женю, он все меньше внимания уделял работе и все чаще с опаской вглядывался в темноту. Завывание ветра мешало слышать дозорных.
– Вас что-то беспокоит, Евгений? – Арсений попытался вытереть пот со лба, забыв о противогазе. Движение получилось нелепым.
– Да! Лес зеленый? Зимой?! – и тут же поправился. – Сад. Но я не ощущаю ни одного живого существа вокруг. Словно лес – сам по себе. Так ведь не бывает?
– Не бывает, – эхом согласился доктор.
– Давайте поспешим.
– Четырех стволов на семерых не хватит, – Павел Николаевич был непреклонен. – Собрать плот не получится, в надежность лиан я не верю, конструкции не хватает жесткости.
– По закону подлости, все рассыплется в самый неподходящий момент, – мрачно предрек Арсений. – И?
– Найдем еще пару бревен, скрутим их по три, пара легких и одно тяжелое. Прицепимся по бокам, не сахарные – не растаем.
– У-у-у, – застонал врач. – Вы – садист!
– Тяжелое бревно будет в роли киля и балансира, чтобы вся конструкция не кувыркалась.
Мастер не понял причину страданий Арсения.
– Да я о сахаре, – тот уяснил, что поддержать его ностальгию по сладкому некому.
На призывный сигнал мастера явился только один дозорный, по-военному четко доложил:
– На посту – без происшествий!
– А Игорек где?
Сергей пожал плечами.
– Ничего не слышал, ничего не видел.
Женя и Павел Николаевич переглянулись.
– Арсений, мы отлучимся на минутку, вы с девочкой займите места на носу плота. Возможно, придется быстро сталкивать. Женя, Сергей – головная пара на прямой видимости друг от друга, мы с Олегом прикрываем по бокам.
Пока мастер раздавал команды, остальные перемещали запасные рожки из рюкзаков, кто в патронную сумку, кто в разгрузку на грудь.
Пропавший боец лежал ничком, беспомощно демонстрируя стертые каблуки сапог.
Евгений и Сергей увидели его одновременно. Следов на снегу не было, рюкзак и автомат мирно валялись рядом. Женя огляделся. Ничьей ауры вокруг не увидел. Павел Николаевич и Олег приблизились, замерли в пяти шагах, но на лежавшего не смотрели, только изучали темноту вокруг.
– Женя! – требовательно рявкнул старый мастер.
Сталкер запустил «жучок», звук двигающегося рычага прозвучал резко и громко, не позволив ветру себя заглушить.
Тело бойца осталось неподвижным, лишь на ноге непонятная тень трещиной отделяла сапог от штанины ОЗК.
Евгений наклонился. Спасло их то, что Сергей дотронулся до непонятного места стволом автомата, а не рукой. Нога лопнула, из отверстия бесшумно хлынула темная масса насекомых, настолько мелких, что форму их разглядеть не удавалось. ОЗК Игоря сдулся, как воздушный шар, не оставив никакого намека на тело.
