– Не-а. Дед о грузовиках рассказывал, но что в них, мы не знали.
– Вы – наблюдатели? – старый мастер вздрогнул.
– Нет…
– Отобрать хотите? – враждебно поинтересовался Павел Николаевич.
– Нам его негде ставить. Это – Женя. Наследовать… – Эрика запнулась.
– Вы хоть понимаете, чем для метро может стать живой атомный реактор? – Мурат пришел на помощь боссу. – А вы все отобрать… мы помочь хотели…
– Первая идея была – перенести реактор в поезд, если поковыряться в силовой установке, то теоретически мы можем получить локомотив на атомном ходу.
Старушка буркнула нечто вопросительное.
– И уехать отсюда на фиг! К теплому морю! – Евгений ответил вместо старика и многозначительно посмотрел Эрике в глаза.
– Правда, придется отремонтировать пути, чтобы стронуть поезд с места, – Мурат хмыкнул, Женя представил себе поезд, который ходит по мосту взад-вперед, и тоже заулыбался.
– Вам, молодым, лишь бы лыбиться, – смягчился Павел Николаевич. – Да половина населения метро отдаст руку, лишь бы увидеть, как между станциями ходит настоящий поезд!
Старый мастер топнул ногой, обдав всех радиоактивными брызгами.
– У всего метро будет электричество. Вы не представляете, какое это богатство!
Мурат снова хмыкнул.
– Представляем.
– За этим я приходить, – Эрика выпрямилась, упереться головой в потолок ей не грозило. – Я – старый человек. Не верить в слова, не верить в намерения. Идея хороший.
– «Да будет свет!» – перебил ее Мурат и сразу смутился.
– Я не хочу, – Эрика в этом слове сделала ударение на первый слог, потому фраза прозвучала по-детски категорично, – чтобы ваша община стать… получить власть над метро.
Она повернулась спиной к Жене, и сталкер не видел, с каким выражением лица матриарх «солянщиков» обратилась к Павлу Николаевичу.
– Ты старик. Как я – старуха. Ты знать, что пули – не главное в жизни. Знать?
Тот кивнул.
– Я дать вам топливо, если вы убедить меня, что вы честные.
Эрика обернулась к Жене, тот выдержал взгляд женщины.
– Энергия – для всех. Тогда дать.
– И как мы убедим вас? – Павел Николаевич оценивающе уставился на носки сапог.
– Поступки. Не надо слова. Словам не верить. Действия, – Эрика отвечала Павлу Николаевичу, но продолжала смотреть в лицо Жене. Причем с вызовом.
– Хорошо! – Женя и старый мастер ответили хором и переглянулись.
– Давайте есть червя частями, – Павел Николаевич задумался над собственным афоризмом, который прозвучал довольно странно. – У нас куча дел: извлечь реактор и доставить его сюда. Запустить.
– Мы помогать.
– Я согласен работать под вашим контролем, – перебил мастер и в поисках поддержки перевел взгляд на Мурата.
– Реактор из грузовика. Сюда. Потом к мосту. Ты подключать реактор к поезду, мы видеть, что ты – человек дела. Свен помогать. Договариваться дальше. Не бояться?
Плечи Павла Николаевича поникли.
– Конечно, боюсь. За кого вы меня принимаете? Но. Глаза боятся – руки делают.
Старый путеец стащил перчатки, но не для того, чтобы продемонстрировать Эрике свои натруженные мозолистые ладони, а чтобы посмотреть на них самому.
– До сих пор так и было. Документация у вас же есть? Выдюжим!
– Я понимать, что искать люди, – Эрика поморщилась, подбирая слово. – Розыск, нет. Найтись люди, кто хотеть применить реактор как бомба. Потому никто не должен знать о нашей работа.
Женя вскинул руку.
– Девочка простудилась. Их бы на Баррикадную проводить. С Арсением.
Мурат опустил глаза. Эрика холодно посмотрела на своего помощника, потом на Павла Николаевича.
– Нельзя, чтобы в метро знать о реактор. Понять? Лакомый добыча. Слишком. Мы не можем защитить.
– А мой дед, а пропавшие девочки? Я должен…
Парень понял, что его слушают, но не слышат.
– Мы лечить девочка у нас, – Эрика прервала гляделки.
– На Баррикадной – госпиталь.
Эрика и Павел Николаевич встали, давая понять, что разговор окончен, и Женя взорвался.
– Слышите! Вы, старые пердуны! Почему все всегда должно быть по-вашему? Вы просрали свой мир! – сталкер вдруг почувствовал, что эта фраза справедлива и по отношению к Деду, и эта правда нехорошо кольнула его.
Мастер обернулся к сталкеру, а Эрика, как ни в чем не бывало, поднялась по лесенке. У нее на плече сидела не замеченная никем бабочка.
– Вы! Все пытаетесь вернуть назад. Поезд, электричество, цивилизация. Цепляетесь за цацки. Я не хочу вас слушаться!
– Прекрати истерику! – Павел Николаевич встряхнул Женю за плечи, и сталкер обнаружил, что Мурат стоит рядом со старым мастером, демонстрируя свою солидарность с ним.
– Что ты предлагаешь?
– У меня есть миссия, я хочу ее выполнить, а ваша затея с реактором – потом. Он провалялся в развалинах двадцать лет – еще поваляется пару дней. Мне нужно найти Деда первым, пока Лагутин…
– Лагутин по-прежнему болтается по развалинам ночами, – перебил Мурат. – Но дальше, чем на двести метров от станций, не отходит. Мы иногда видим их. Наверное, опасается возвращаться на Ганзу с пустыми руками.
В наступившей тишине Женя услышал плеск волны.
– Твое негодование – мальчишество, – голос Павла Николаевича походил на скрип несмазанного колеса. – Погибшая цивилизация была цельным миром, с погубившими ее противоречиями, но системой. А что может предложить ваше поколение? Задохликов, родившихся под землей? Союз с мутантами?
– Хотя бы! – Мурат воодушевился и встал на сторону Жени. – Разве наша торговля между станциями и с поверхностью – не система?
– Между станциями? – Павел Николаевич не сдержался и сплюнул прямо в противогаз. – Война всех против всех. Ладно. Хватит трепа. Как нам уговорить этого?
Он мотнул головой в сторону Евгения.
– Компромисс, – Мурат неуверенно покосился на Женю, словно проверяя, понимает ли тот такое слово. Парень шевельнулся.
– Прошу прощения, я действительно устал. И куда будет ходить ваш поезд? По заброшенной ветке?
Мурат наклонил голову.
– Ладно, открою карты. Основа экономики метро – торговля. Представь себе вместо челноков с товарами – поезд, который соединит Ганзу, Полис и «красных»!
– Или Белорусскую, Тверскую и Автозаводскую, – перебил старый мастер.
Еж вопросительно взглянул на него, и тот уточнил:
– Там реверсивный туннель есть, позволявший поездам переходить с красной на зеленую ветку.
