– Ну, тогда пойду к врачу на «Пятый год». По поверхности! – объявил парень.
Дед, скрипнув коленными суставами, тоже встал. Чужой ОЗК висел на нем мешком.
– Я с тобой, – старик тяжело выдохнул и повертел в руках дозиметр.
– Дорогу вспомнишь? – Сергеич выдернул дозиметр из его рук, показал нужную кнопку. Прибор мерно запикал.
– Вспомню, – бодро заявил Дед, вернул себе дозиметр, отключил и спрятал в накладной карман на животе.
– Ну, бывайте тогда, – попрощался Сергеич. – Помни только, Женя: решай свои проблемы и возвращайся. Всегда примем.
Парень повернулся спиной к старикам, он не чувствовал ни страха, ни огорчения. Черно-белый мир Баррикадной уже был ему тесен.
Коврик ткнулся уголком в ногу. Отполз. Призывно приподнял уголок.
– Зовешь меня? За тобой идти? – не ожидая ответа, поинтересовался Женя. Он посмотрел, как за Сергеичем закрылись гермоворота.
Коврик не ответил, наверное, функцию рта дырки выполнить не могли.
– Что это? – испуганно произнес Дед.
– Не видишь? Коврик… Не опасно.
– Опасно-неопасно. Допустим, звери тебя не трогают. Если в их стае есть больные. А если больных нет? А если зверь – одиночка? И полностью здоров? Молчишь? То-то и оно!
Глава 2
Сладости для радости
Может ли снег быть черным? Да, может. Еще как может! Женя видел его своими глазами.
Ядерной зиме закон не писан. Она изменила не только привычные краски, но и физические законы.
Снег темнел, еще не коснувшись земли. В воздухе он смешивался с поднимаемой ветром пылью и опускался на руины зданий, уже изменив свой цвет.
Снежные шапки, лежавшие на грудах битого кирпича и обломках бетона, местами твердели, превращаясь в корку, местами становились рыхлыми и таяли, сбегая на растрескавшийся асфальт похожими на слезы струйками воды. Казалось, что израненный, но еще живой город плачет…
– Стой! – Дед еле шел, опираясь на руку Жени.
– Деда, совсем устал?
– Нет… Посмотри сюда… – старик указал на неприметный холмик среди покрытых черным снегом развалин.
– Это – могила того, чьим именем я тебя назвал… Доброго подполковника Жени.
Парень постарался получше рассмотреть холмик, но ничего примечательного не заметил. Он вспомнил, что Дед часто упоминал «доброго подполковника», но толком никогда не рассказывал о нем.
– Расскажи, каким он был. Пожалуйста.
Отставший было коврик догнал их и будто бы тоже прислушался.
– Мы с ним познакомились на книжной выставке, я не знал, что он военный… Подружились. А потом, когда перед Катастрофой… Как тебе объяснить?
– Давай по порядку!
– Гм… По порядку, говоришь? Лады, – Дед какое-то время молчал, оживляя в памяти далекий 2013-й. – В том году, когда международная обстановка обострилась, страна впервые за постсоветскую эпоху призвала резервистов на сборы. Приехали не все, но кое-кто обрадовался возможности поторчать какое-то время в «пионерском лагере» без жен и насущных проблем…
Евгений слушал своего воспитателя, и перед его мысленным взором представали картины того, что произошло незадолго до Катаклизма.
Виталик Серов, будущий «Дед», как раз уволился с одной работы, но не устроился на другую, потому он и пошел в «партизаны», как в шутку называли резервистов.
Но увязнуть в пьяном безделье Виталию Максимовичу не позволил «добрый подполковник Женя». Он высоко оценил художественные и музыкальные способности подопечного и выбил Серову синекуру: должность начальника клуба их воинской части. Теперь Евгений понял, почему много лет подряд, уже под землей, на вопрос: «А ты вообще кто такой?» – Дед отвечал: «Начальник клуба», – неизменно, впрочем, вызывая смех.
В тот самый день «добрый подполковник Женя» куда-то делся, а Серов толкался среди кадровых старших офицеров, стесняясь своей измятой полевой формы и капитанских погон.
– К торжественному маршу!
– На одного линейного дистанция!
– Управление прямо!
«Это я тоже – «управление»?» – сам себя спросил Серов и услышал чей-то брезгливый голос из первой шеренги:
– Этого «пиджака» уберите! А то он устроит нам сейчас прохожденьице.
Максимыч двинулся было бочком-бочком мимо пустой гостевой трибуны, проклиная все на свете прохождения вкупе с паркетными войсками, но тут позвонил подполковник:
– Бегом в общежитие! Выводи женщин и детей! Дежурный знает, куда. Начинается!!! На тебя вся надежда. Ты теперь старший. Понял?
Серов рванул в общежитие. У входа его окружили взвинченные женщины, пытающиеся успокоить насмерть перепуганных детей. Дежурный по общежитию сержант объяснил Максимычу, куда их вести.
Серов замешкался, пытаясь точнее сориентироваться, к какому подвалу идти, но сержант понял его замешательство по-своему.
– Товарищ капитан! Снимите меня с поста. Пожалуйста! Под свою ответственность.
У Максимыча не было никакой ответственности, но он разглядел в глазах дежурного смертельный ужас и промямлил:
– Ну ладно.
– Вы не подумайте, что я струсил, – оправдывался сержант, для чего-то запирая двери общежития на все уставные замки. – Зачем мне оставаться? Оружейки тут нет, не казарма же, что тут охранять? А там я пригожусь…
Виталий Максимович молча ждал, когда дежурный закончит бесполезный свой труд. Наконец щелкнул последний, самый верхний замок, сержант аккуратно пропихнул связку ключей в почтовый ящик и, запнувшись, пояснил:
– У меня там… девушка.
Притихшие женщины признали авторитет «партизанского» капитана. Добраться до убежища удалось быстро и без особых происшествий.
«Как экскурсию водить», – подытожил Дед.
Они скрылись за толстыми стенами до того, как город охватила паника.
Истошно, надрывно взвыли сирены, и привычный мир разломился на «до» и «после».
Серов последний раз в жизни курил, нервно вышагивая у входа, а по улицам метались растерянные люди. В панике они то бросались бежать неизвестно куда, то останавливались, беспомощно осматриваясь по сторонам.
Многие несли в руках до смешного нелепые предметы: папку с документами, шкатулку, шубу…
Мимо промчалась растрепанная женщина, прижимающая к груди девочку лет пяти. Девочка смотрела прямо и сурово, точно таким же материнским жестом прижимая к груди куклу в чем-то розовом.
Кое-кто догадывался о назначении места, в которое ведет глубоко утопленная в бетон дверь, просился внутрь. Максимыч малодушно впускал всех.
С противоположной стороны улицы остановились два закамуфлированных армейских грузовика с КУНГами
[1], вылизанными, как палуба космического корабля. Оттуда выпрыгнули несколько офицеров. Виталик выдохнул, когда увидел среди них «доброго подполковника Женю». Тот тоже увидел Серова, остановился, глаза в глаза глядя через запруженную улицу, и достал телефон.
