Тем не менее руку его я снова приняла, хотя в результате возникла неловкая заминка. Длинный подол платья требовалось приподнять, чтобы не запутаться в нем, садясь в повозку, но в другой руке я держала врученную Мег сумку, а третьей у меня так и не выросло, хотя еще работая в шоколаднице я часто о ней мечтала.
Шелтер понял причину заминки без слов. Забрал сумку и, когда я наконец уселась на заднее сиденье, сам положил ее в багажное отделение. После чего сел рядом и велел:
– Едем, Мэл.
Возница едва заметно кивнул, коснувшись пальцами козырька фуражки, и мы плавно тронулись с места под уже привычное урчание повозки. Мое обнаженное плечо вновь касалось грубой ткани военного мундира, поэтому я сидела исключительно прямо, даже спина заболела от такой позы. Коварная повозка время от времени все равно «кидала» меня на генерала при поворотах, но в целом мне удавалось сохранять некоторую иллюзию дистанции между нами.
Мой спутник молчал, смотрел преимущественно в свое окно. И я со временем чуть-чуть расслабилась, тоже увлекшись разглядыванием города. Несмотря на обстоятельства моего попадания в Варнай, я не могла не признать этот город безумно красивым. Впрочем, кроме Оринграда, других городов я никогда и не видела, даже в Сиранской Республике никогда не бывала. До этой весны.
За пределами Варная вид за окном стал однообразнее и скучнее, а тряска усилилась. Усталость и недосып быстро сделали свое дело: я задремала, невзирая на не слишком удобную для этого позу. Зато дорога показалась мне не такой длинной и утомительной: большую ее часть я проспала.
Проснулась, только когда нас особенно сильно подбросило на очередной кочке. И тут же испуганно дернулась, осознав, что во сне уронила голову генералу Шелтеру на плечо. Я так резко постаралась отстраниться, что мой спутник не сдержал тихий смешок.
– Да спала бы уже, ты мне совсем не мешала, – заметил он.
Я ничего не ответила. Что тут можно было сказать? Не хватало произвести обманчивое впечатление девушки, которая совсем не против того, что с ней происходит.
Мы ехали еще довольно долго, солнце успело начать клониться к закату, но больше я не позволяла себе уснуть. К тому же пейзаж за окном снова сменился и стал более любопытным. Мы проезжали мимо то зеленеющих полей, то густых лесов, то крошечных городков с поразительно похожими друг на друга маленькими аккуратными домами.
Потом мы свернули и через некоторое время въехали в один из таких городков. Он одновременно был похож на Оринград и не похож. Здесь все выглядело иначе, казалось чужим и непривычным: нигде не блестела знакомая морская гладь, а на горизонте не щетинились острыми пиками горы. Дома, как и везде в Варнайском Магистрате, были совсем другими. И все же чем-то неуловимым городок напомнил мне место, где я выросла.
Задерживаться в безымянном для меня городке мы не стали, миновали кучно стоящие дома, чтобы по прямой, показавшейся бесконечно длинной аллее доехать до большого, ослепительно красивого дома.
Повозка остановилась на скромных размеров площадке, от которой вверх поднимались две полукруглые лестницы. Туда, где возвышался трехэтажный особняк с эркером, покатой крышей, круглыми колоннами и полуколоннами, высокими и широкими окнами и небольшой круглой башней, увенчанной тонким шпилем. На фоне стен песочно-серого оттенка выступающие элементы декора казались снежно-белыми.
Увлеченная разглядыванием особняка, который по всем параметрам превосходил столичный дом генерала, я и не заметила, как Шелтер вылез из повозки, обошел ее и открыл мою дверцу. И снова подал руку. Могу ведь и привыкнуть.
Я с трудом выбралась наружу, продолжая во все глаза рассматривать дом. Запоздало поняла, что от изумления и восхищения совершенно неприлично открыла рот. Поторопилась его закрыть, бросив быстрый взгляд на генерала. Тот наблюдал за мной с ухмылкой, подозрительно похожей на обычную человеческую улыбку, на обычно бесстрастном лице.
– Нравится? – лаконично поинтересовался он.
– Очень, – искренне выдохнула я, не видя никакого смысла врать. – У вас очень красивый дом, генерал Шелтер. Я таких никогда не видела.
– Мне приятно это слышать. И это хорошо для тебя, потому что здесь тебе теперь предстоит жить. Следуй за мной.
Он повернулся и шагнул на ближайшую лестницу, а я поймала себя на мысли, что этот чудесный дом – не самое плохое место, в котором я могла оказаться.
«Только это все равно тюрьма, – напомнила я себе, усмиряя неуместный восторг. – И за красивым фасадом тебя по-прежнему ждет участь шлюхи, временной игрушки».
На фоне этого напоминания красота дома отчасти померкла. И стало еще хуже, когда мы поднялись на вымощенную серым камнем площадку перед главным входом, на которой выстроилась, встречая нас, вся местная прислуга. Впереди стоял мужчина в хорошем костюме, тяжело опирающийся на трость. Осанка у него была не хуже генеральской, и во всем облике чувствовалось что-то такое, что отличало его от прислуги.
Шелтер в первую очередь шагнул к нему, протягивая руку для приветственного рукопожатия.
– Здравствуй, Керам.
– Генерал Шелтер. Мы рады вашему возвращению в добром здравии и с очередной победой за плечами.
Керам пожал протянутую руку, слегка поклонившись. А потом перевел вопросительный взгляд на меня. Я заметила, что прислуга – трое мужчин и две женщины разных возрастов – тоже смотрит на меня так, словно никогда раньше на пороге генеральского загородного дома не появлялась молодая девица. Что едва ли могло быть правдой.
Пока все обращенные на меня взгляды демонстрировали вежливое, доброжелательное любопытство, но я мысленно приготовила себя к тому, что они изменятся, как только генерал сообщит им, кто я. Высокомерное презрение в глазах в общем-то добродушной и не злой Мег было еще свежо в моей памяти.
Я выпрямила спину, напоминая себе, что не сама выбрала положение наложницы, а потому мне нечего стыдиться: я всего лишь оказалась беззащитна перед чужой волей. Но взгляд малодушно опустила, не желая ни на кого смотреть.
– Мира, – неожиданно обратился ко мне генерал, – позволь представить тебе Керама Нейба, моего управляющего. Он заботится о том, чтобы мое имение не разорилось, пока я служу Магистрату. Керам, это Мира, моя особая гостья из столицы. Она какое-то время поживет тут. Сам Магистр поручил ее моей заботе, поэтому прошу относиться со всем должным почтением.
Я так удивилась, что вскинула на Шелтера недоумевающий взгляд, чем, должно быть, выдала себя управляющему. Очень уж недвусмысленно тот усмехнулся, когда я повернулась к нему и протянула руку для приветствия.
Нейб не стал утруждать себя глубоким наклоном к ней, лишь сжал мои пальцы в своих и едва заметно опустил голову. Глаза его красноречиво говорили: «Особая гостья, да? Ну-ну».
Зато никто из прислуги не заметил подвоха: ни пожилой дворецкий, ни строгая, чопорная экономка, ни юная горничная, в чьих глазах плясали смешинки, ни бледный, болезненного вида лакей, ни сдержанный камердинер средних лет. По именам мне представили только дворецкого – Морроу и экономку – госпожу Холт.
