Генерал снова прервался ради глубокой затяжки.
– И что было дальше? – нетерпеливо спросила я, непроизвольно подавшись вперед и до боли сжимая в руках книгу, которая продолжала лежать у меня на коленях.
– А вот на этом история обрывается, дальше неизвестно никаких подробностей. Говорят, почти никто не вернулся из того похода, а кто вернулся – никогда о случившемся не рассказывал, да и вообще больше не разговаривал. Известно только, что племя тоже исчезло вместе с шептуньями, а там, где они жили, с тех пор протянулась от края до края континента непреодолимая Красная Пустыня. И никто не знает, как далеко она уходит на восток. И есть ли что-нибудь за ней.
– Даже мореплаватели? – удивилась я. – Они ведь могут пройти на тот конец земли по морю.
– Не могут, – возразил генерал, едва заметно улыбаясь. – Говорят, сам Варег те моря сторожит. Корабли в них исчезают навсегда, бесследно. Ходят слухи, что годы спустя некоторые находят далеко-далеко от тех проклятых берегов покинутыми. Трюмы полны, а команды и след простыл. Ни крови, ни следов захвата. Словно люди в какой-то момент просто покинули корабль, но все шлюпки на месте.
По спине протянуло холодом, хотя рядом по-прежнему жарко пылал камин. Я поежилась, живо представляя себе описанное генералом. У меня всегда была очень богатая фантазия. Выпутавшись из липких объятий кошмарного видения, я заставила себя снова посмотреть на Шелтера.
– Зачем вы рассказали мне эту историю?
– Легенды гласят, что несколько шептуний осталось. Якобы они скрылись среди людей и по сей день ходят среди нас. Ты уверена, что не одна из них? У твоей матери были другие дети?
Я покачала головой, но тут же возразила:
– Только это не значит, что я шептунья. Обладай я такой силой, разве оказалась бы здесь? Обладай моя мать такой силой, разве умерла бы она от болезни? Это интересная и немного жуткая легенда, но ко мне она не имеет никакого отношения. Я лишь пожалела того солдата. Иногда прикосновение и нежные слова значат больше, чем любая магия.
– Что ж, – не стал спорить Шелтер, – скорее всего. Ладно тогда, можешь идти к себе.
Наверное, стоило резво подскочить, как можно быстрее попрощаться, пока он не передумал, и спрятаться в своей комнате, но я поняла, что больше не могу играть в кошки-мышки, не могу находиться в подвешенном состоянии, постоянно ожидая, что он вдруг решит потребовать свое. Это было невыносимо. Поэтому я осталась сидеть, вопросительно глядя на Шелтера.
– И это все? – хрипло спросила я, с трудом находя голос. – Вы хотели только послушать, как я читаю, и рассказать мне страшную сказку в ответ?
Генерал нарочито удивленно приподнял брови и поинтересовался:
– А ты хотела заняться чем-то еще? Я открыт для предложений.
Это уже точно было издевательством, поэтому я не стала выдавливать из себя улыбку.
– Зачем вы так, генерал Шелтер? Вы победили. Я здесь, как вы и пожелали, полностью в вашей власти, абсолютно беззащитна перед вами. Вы вольны делать со мной все, что пожелаете, я не смогу вас остановить, даже если попытаюсь. Зачем еще издеваться? Зачем вы играете со мной? Вас забавляет мой страх? Это одно из тех удовольствий, которые вы предпочитаете вместо сладкого?
Его лицо переменилось. Тонкие губы сжались в прямую линию, генерал потушил окурок в пепельнице, снова на несколько секунд отводя от меня свой просвечивающий насквозь взгляд.
– Да, пожалуй, не стоило тянуть, а сразу поговорить с тобой обо всем, – признал он с тихим вздохом.
Тон его тоже переменился, стал похож на тот, каким он говорил со своим возницей и с Мег. Он стал… нормальным, человеческим, голос прозвучал немного устало.
– Но ты сама виновата, милая, нечего было так старательно притворяться спящей, когда я пришел к тебе в первую ночь. Я бы объяснил тебе все еще тогда.
– Объяснили – что?
Он скрестил освободившиеся руки на груди, снова глядя на меня в упор.
– Я не собираюсь спать с тобой, Мира. Твоя драгоценная невинность меня совершенно не интересует, оставь ее себе.
Я моргнула, осмысливая сказанное. Прозвучало, возможно, немножко грубо, но мне его слова показались музыкой. Я почти физически ощутила, как из сердца вынули что-то острое и большое, из-за чего то болело уже несколько дней, постоянно тревожно сжимаясь и неровно колотясь.
– Правда?
– Да, – пожал он плечами, словно его удивляло мое недоверие. – Хочешь верь, хочешь нет, но в моей жизни хватает женщин, которые с радостью делят со мной постель. У меня нет необходимости навязывать себя той, что будет до последнего отбиваться. А ты из тех, кто непременно будет, это я понял еще в лесу. Должен признать, что в отличие от Магистра, я совершенно равнодушен к девственницам. Даже, пожалуй, наоборот, предпочитаю женщин опытных, которые знают, чего хотят, и знают, как доставить удовольствие мне.
Его откровенность меня смутила. Хотя бы потому, что еще никогда мне не доводилось обсуждать подобные темы с мужчиной. Шелтер вообще оказался первым человеком в моей жизни, кто так спокойно говорил о близости. Его… предпочтения шли вразрез со всем, чему меня учили дома, а это смущало еще больше.
А еще оставался непонятным важный момент.
– Но зачем тогда? Зачем вы попросили меня в награду? Вы могли попросить что-то, что вам действительно нужно.
– Что, например? – хмыкнул он и обвел взглядом гостиную. – У меня все есть. Даже больше, чем мне нужно.
– И все равно не понимаю, – я покачала головой, чувствуя, что в действиях генерала обязан быть какой-то мотив или тайный смысл. – Вы думали, что я шептунья? В этом все дело? И что вы будете делать со мной теперь, когда это оказалось не так?
Шелтер вдруг склонил голову набок и улыбнулся непривычно искренне.
– Тебе даже на секунду не приходит в голову мысль, что я мог сделать это из сострадания? Что я мог просто пожалеть тебя?
Наверное, мне не удалось скрыть удивление и последовавшее за ним сомнение, потому что улыбка генерала превратилась в едкую усмешку.
– Простите, генерал Шелтер, но вы не похожи на человека, способного на сострадание и жалость.
– Неужели? Ты знаешь меня… Сколько? Одну прогулку по лесу и один совместный ужин, не считая сегодняшних наших посиделок? И уже такие категоричные выводы?
Вопрос прозвучал резко и как будто… обиженно? Нет, мне, должно быть, почудилось, потому что быть такого не могло. И все же я виновато опустила взгляд в пол.
– Я видела, как вы застрелили того солдата, генерал, – сказала, словно оправдываясь. – Он просто отвлекся на секунду, а вы убили его, не дав шанса оправдаться.
– Ах вот оно что, – насмешливо фыркнул Шелтер. – Ты Торреса пожалела. А ты не заметила, к чему привела его невнимательность?
Я напрягла память, но не смогла понять, о чем он говорит. Все события того дня и вечера превратились в моей голове в кашу, перед глазами вставали только отдельные фрагменты: убийство солдата, встреча с варгами в лесу, как Шелтер нес меня на руках…
