– Что это? – недовольно спросил охранник, когда я поставила чашку шоколада и перед ним.
Это был необычный рецепт, родившийся только сейчас, на ходу, в меню его не значилось. Но мне почему-то казалось, что именно такой шоколад – густой, терпкий и острый из-за добавления огненного перца – должен ему понравиться.
– Это для вас.
– Я сказал, что мне ничего не нужно.
– А вы попробуйте, – предложила я, обезоруживающе улыбаясь. – Если не понравится, можете не платить.
И снова долгий, ничего не выражающий, но разбирающий на части взгляд. Разбирающий, но не раздевающий, как у дельца. У того на лице вдруг расплылась плутоватая улыбка. Он разломил большое печенье на две почти равные части, наблюдая, как охранник осторожно понюхал содержимое чашки и все-таки сделал осторожный глоток. А потом еще один. На лице не отразилось неудовольствия, поэтому спутник протянул ему половинку печенья, заметив:
– Это тоже вкусно, кстати. А что, красавица, у вас говорят: будет в Ниланде война?
Вопрос был адресован уже мне, пришлось перевести взгляд на дельца, хотя было гораздо интереснее узнать реакцию охранника на печенье. Впрочем, на его лице все равно не отражалось никаких эмоций. Он лишь со скучающим видом покосился на спутника. В глазах читалась одна единственная мысль: «Нашел, о чем поговорить с девушкой».
Или стоило это читать как: «Нашел с кем поговорить о политической ситуации в мире». Почему-то второй вариант показался обидным. В противном случае я бы только пожала плечами, а тут не удержалась:
– У нас по-разному говорят. Магистрат уже давно агрессивно присоединяет к себе чужие территории, но Ниланд ему не проглотить. Впрочем, подчинить его они могут, а значит, попытаются. Все зависит от правителя Ниланда: найдет ли он дипломатический способ решения проблемы или попытается отстоять свою страну силой.
Обе челюсти, до этого старательно пережевывающие уже подсохшее к вечеру печенье, сначала замедлили движение, а потом и вовсе остановились. Мужчины переглянулись. Конечно, хорошенькой – а я предпочитала считать себя хорошенькой – девице, варящей шоколад и пекущей печенье, как-то странно вникать в политические процессы соседних государств.
– И как ты думаешь, есть ли у Ниланда шансы отстоять себя силой? – поинтересовался делец, закончив обмениваться выразительными взглядами с охранником.
– А вы оттуда? – на всякий случай уточнила я.
– Нет, – прозвучал быстрый ответ, – мы туда.
Я понимающе кивнула и снова пожала плечами.
– Ниланд силен, у него большая армия и храбрые воины. А еще хорошие отношения с Сиранской Республикой. Если Сиран и Ниланд объединятся, Магистрат, скорее всего, обломает о них зубы. Но у Магистрата есть маги и генерал Шелтер. Говорят, ему сам Варег ворожит. Он подчинил Айшенар, наверное, способен справиться и здесь. Если Магистрат пошлет его…
Я не договорила, потому что точно не знала, как продолжить, лишь многозначительно замолчала, округлив глаза. Мужчины снова удивленно переглянулись, и я с трудом сдержала улыбку. Делец потянулся за новым печеньем, а охранник, нахмурившись еще сильнее, сделал большой глоток шоколада.
– Шелтер? – переспросил делец равнодушно. – Это тот, которого прозвали Кровавым? Злобный ублюдок, безжалостный и беспощадный словно демон?
Охранник едва не поперхнулся. Или кашлянул, намекая хозяину, что слова вроде «ублюдок» в приличном обществе не приняты, особенно в присутствии дам. Меня оно, впрочем, совершенно не смутило. В плохие дни отец сыпал и более грубыми словечками.
– Не знаю, был ли отец генерала Шелтера женат на его матери, – спокойно отозвалась я. – И был ли кто-то из них прислужником Варега, но как я слышала, его действительно прозвали Кровавым. Полагаю, за его… поведение на завоеванных территориях.
– Интересуешься политикой? – неожиданно спросил охранник.
Я лишь пожала плечами и улыбнулась, давая ему возможность самому додумать ответ. Разочаровывать его не хотелось, врать – тоже, а на самом деле политикой я не интересовалась, газеты не читала, только заголовки иногда цепляла взглядом, когда относила свежий выпуск отцу. Зато политикой живо интересовались пожилые мужчины и даже женщины, приходящие в кафе в первой половине дня. Сегодня за чашкой шоколада пересеклись две пары, которые живо, бурно и громко обсуждали как раз тему возможной войны. А я никогда не жаловалась на память: все, о чем они говорили, запомнилось мне дословно.
Не дождавшись ответа, охранник снова отвел взгляд и поднес к губам чашку. Его хозяин отложил газету и принялся уточнять, как им отсюда добраться до южных ворот города.
– Из-за метели мы сбились с пути, – объяснил он. – А нас там должен ждать экипаж.
Я объяснила, как добраться до южных ворот, про себя подивившись, как можно настолько сбиться с пути, чтобы оказаться почти в противоположной части города. И заодно: зачем им южные ворота, если они собираются в Ниланд? Но спрашивать ничего не стала, не мое это дело.
Делец кивнул, заверив, что все понял. Часы на стене пробили девять, и охранник выразительно посмотрел на хозяина, а тот с сожалением улыбнулся.
– Увы, нам пора, красавица. Было неожиданно, но вкусно. Я согрелся. Сколько с меня?
– Четыре за шоколад, а печенье будем считать угощением.
Он положил на прилавок мятую пятерку.
– Сдачу оставь себе. Спасибо за помощь.
Делец встал и принялся наматывать длинный тонкий шарф на шею, его охранник тоже поднялся, застегивая пуговицы пальто, но платить, очевидно, не планировал. Я вопросительно приподняла брови, глядя на него.
– Что? – спокойно поинтересовался он, сверля меня взглядом и натягивая перчатки. – Ты сказала, могу не платить, если не понравится. Мне не понравилось.
Я недоверчиво прищурилась, выразительно посмотрев на пустую чашку. Не понравилось, да? А что ж тогда выпил все?
– Слишком пресно, – спокойно пояснил мужчина, повернулся и пошел к выходу.
Пресно? С таким количеством огненного айшанского перца?
– Он просто вредничает, – заговорщицким шепотом заявил делец, возвращаясь к прилавку и кладя на него еще одну пятерку. – Доброй ночи, красавица.
– Счастливо вам добраться до Ниланда, – пожелала я, глядя, впрочем, не на дельца, а на его охранника, в нетерпении застывшего у двери.
Почему-то хотелось увидеть его глаза еще раз.
«Если он обернется, – загадала я, сама не понимая, зачем мне это, – значит, обещание ветра было все-таки о нем. Однажды он вернется и заберет меня отсюда…»
Я еще не успела сформулировать мысль до конца, а за гостями уже захлопнулась дверь. Мужчина так и не обернулся.
Зато в ноги мне ткнулся мокрый нос, и снизу донесся решительный «Гав!» Я улыбнулась, чувствуя непонятно откуда взявшуюся горечь во рту. Та всегда появлялась, стоило понять, что все мечты – лишь глупые фантазии, которые никогда не сбудутся. Эта шоколадница и город – моя единственная судьба. Никто не придет и не заберет меня отсюда.
