– Олли, сколько уже длится это твое «сейчас»? – все тем же мягким, отеческим тоном спросил Лингор. – И сколько оно еще продлится? Так ведь и жизнь пройдет незаметно. Останешься старым одиноким воякой, как я. Не повторяй моих ошибок. Бери, что тебе боги посылают, и не сомневайся.
Шелтер раздраженно фыркнул и обернулся к нему.
– Так все-таки «не обижай» или «бери и не сомневайся»?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду, – с укоризной парировал Лингор. – Отключи уже кровавого генерала и позволь себе хотя бы немного побыть мужчиной.
На мое удивление, Шелтер лишь снова опустил глаза и смиренно кивнул.
– Я передам ей, что ты хотел попрощаться.
Они пожали друг другу руки и коротко обнялись. Полковник тихо сказал Шелтеру еще что-то вроде: «Будь осторожен», после чего ушел.
Генерал почему-то не торопился покинуть холл. Теперь я видела его плохо, но слышала, что он расхаживает взад-вперед. Остановился только тогда, когда послышался приближающийся стук каблуков.
– Ты звал? – мягко поинтересовался голос госпожи Холт, но та остановилась вне поля моего зрения.
– Да, Арра, найди мне, пожалуйста, Миру. Когда все гости разойдутся, пусть приходит в гостиную, я буду ее ждать.
– Хорошо.
Они оба покинули холл, каждый в своем направлении, но я так и осталась стоять в нише, вцепившись в маленький поднос до боли в пальцах. Сообразила ослабить хватку только тогда, когда услышала тихое нервное позвякивание: от напряжения руки задрожали, а с ними – и пустая посуда.
Вот тебе и полковник с добрыми глазами! Все уже было так хорошо, а теперь что? Не обижай, но свое не упускай? Позволь себе быть мужчиной? Что бы это значило? Зачем Шелтер снова хочет видеть меня в гостиной? Что-то в его голосе подсказывало, что сегодня он не попросит меня почитать.
Пока я размышляла, что же делать, в холле опять послышались шаги и голоса. И постукивание трости, которое означало, что снова приближается Керам Нейб. Я закусила губу, стараясь превратиться в каменную статую, не издающую ни малейших звуков. Но едва не ойкнула в голос, когда слова управляющего прозвучали достаточно разборчиво:
– Не понимаю, к чему эти сложности? Почему нельзя просто убить его?
– Потому что это ничего не даст. Умереть для него слишком легкий выход. Он должен ответить за все, что сделал. Должен видеть, как рушится то, что он построил, и превращается в тлен все, чего он достиг.
Я вновь не удержалась и чуть отодвинула в сторону гобелен, чтобы посмотреть, кто говорит. Голос был похож на капитана Морана, но тон звучал так непривычно, с такой злостью и затаенной ненавистью, что мне сложно было поверить. Однако это действительно оказался он.
– Зато убить – надежнее, – отрезал Нейб тихо. – А сложные схемы до добра не доведут. Еще эта девчонка… Попомни мои слова, поимеем мы с ней проблем – мало никому не покажется.
– Не поимеем. Она никто. Просто милая красивая глупышка из Оринграда. Всех достоинств – готовит вкусно.
– А я тебе говорю, не так она проста, как кажется…
И тут я едва не выронила от страха поднос. Вовремя успела его перехватить, но чашка громыхнула о блюдце так громко, что я едва не застонала от огорчения. Мужчины замолчали и тревожно оглянулись. На мое счастье, никто из них не понял, откуда донесся звук, а потому и меня они не обнаружили. Лишь поторопились уйти прочь.
«Может, просто остаться в этой нише навсегда?» – в отчаянии подумала я.
Глава 16
– Вы хотели меня видеть, генерал Шелтер?
Я с трудом заставила себя войти в гостиную, остановилась в двух шагах от двери, словно собиралась в любой момент убежать. Как будто это могло помочь.
Шелтер стоял у раскрытого окна, то ли прислушиваясь к пению вечерних птиц, то ли просто дыша свежим воздухом. В комнате по-прежнему висел тяжелый запах табака и резкий сладковатый – алкоголя. Смешной аппарат в углу больше не проигрывал музыку, но шахматная доска с оставшимися на ней фигурами все еще лежала на столе.
– Куда ты пропала? Полковник Лингор хотел с тобой попрощаться.
Генерал повернулся, сделал ко мне несколько шагов, и я не справилась с собой: испуганно отступила назад. Шелтер тут же остановился и удивленно нахмурился. Конечно, ведь последнее время я не шарахалась от него.
– В чем дело, Мира? Почему ты вдруг снова стала меня бояться?
– Я не боюсь, – дрогнувшим голосом возразила я.
Уголки его губ приподнялись в улыбке, но она получилась какой-то грустной.
– Тогда попробуй сказать это еще раз, более убедительно. Без дрожи и панических ноток.
– Простите, генерал, – вздохнула я.
Мне не хотелось его обижать, но я ничего не могла с собой поделать: сигаретный дым и висящий в воздухе запах рождали неприятные ассоциации, а на фоне подслушанного разговора заставляли снова ждать подвоха.
– Жизнь научила меня, что после посиделок в компании друзей за рюмкой чего-нибудь крепкого мужчина становится непредсказуем. И иногда немного опасен.
На его лице отразилось понимание, но генерал вновь сделал несколько шагов ко мне, на этот раз более медленных, плавных. Я смогла заставить себя остаться на месте.
– Я не пьян, Мира, не бойся. Сама посмотри.
Шелтер подошел еще ближе, чуть наклонился, чтобы мне было проще заглянуть в его глаза. Они действительно оставались совершенно ясными. У отца после подобных вечеров взгляд становился совсем другим: мутным и злым. Генерал же внешне никак не изменился. Я не сдержала вздох облегчения. Если он трезв, то едва ли стоит опасаться его больше, чем обычно.
– Я никогда не пью до опьянения, – зачем-то сообщил он, снова выпрямляя спину. – И уж тем более до потери контроля или человеческого облика. Только для снятия напряжения.
– А по вам и не скажешь, что вы бываете напряжены, – ляпнула я от все сильнее охватывающего волнения.
Теперь действительно волнения, а не страха: сердце снова билось быстро и неровно не потому, что я боялась неожиданных поступков с его стороны, просто он подошел совсем близко. Его взгляд скользил по моему лицу, а в голове до сих пор звучало эхо непривычно эмоционально произнесенных слов: «Воспоминания ожили. Снова. Так ярко и четко. И так… больно…»
Интересно, что это за болезненные воспоминания, которые спровоцировала сцена у шоколадницы? До безумия, до невыносимого зуда во всем теле хотелось спросить, хотелось снова услышать этот тон: непривычно тихий и такой… уязвимый, что ли. Я видела Оллина Шелтера уже с очень разных сторон, но вот он открылся мне с новой. Точнее, не мне, а своему старшему товарищу, который называл его ласковым «Олли», как ребенка. Интересно, кто-нибудь еще называет так кровавого генерала Шелтера? Жена Магистра, например…
