– Я про жизнь. Ты неделями твердила про эти курсы, но не записалась. И из всех потенциальных начальников ты выбрала именно мою мать? – Шайа говорил неторопливо, растягивая слова, словно хотел, чтобы я действительно к ним прислушалась.
– Она много платит. Больше, чем я получала в других местах.
Мы с ним очень по-разному относились к миссис Кинг. Пусть я ее слегка побаивалась, в глубине души лелеяла надежду стать такой, как она. Миссис Кинг была воплощением всего, чего я мечтала достичь в этой жизни.
– Что ты имеешь в виду, работая на нее? В долгосрочном смысле. Куда это тебя приведет?
Я не ответила, и он продолжал напирать. Он немного смягчил тон, но слушать его все равно было чертовски обидно.
– Мать сказала, что ты пытаешься выйти за Джона. Это правда?
– Она так сказала? – Мало того что в горле жгло, так еще стали гореть уши и зарделись щеки.
– Не буквально, но исподволь. Она сказала, что мы могли бы закатить тебе грандиозную вечеринку по случаю помолвки.
Он ненадолго умолк, собираясь еще что-то добавить, но я перебила:
– Типа твоей?
Он вздохнул и, приподняв край футболки, отер пот со лба. Мелькнула полоска кожи, и я потупилась, глядя в тарелку. Меня так и подмывало посмотреть на него, но я решила, что не доставлю ему такого удовольствия.
– Вроде моей. Только, наверное, более романтическую и настоящую.
– М-м. – Я откинулась на мягкую спинку кресла. Не знаю, будет ли моя помолвка романтической, и не уверена, намекал ли Шайа на то, что его была ненастоящей, но вестись на его заходы я не собиралась. К нам подошла другая официантка. Она принесла кувшин с водой и наполнила мой бокал.
Я погоняла во рту кубик льда, и Шайа подался вперед:
– Ну что? Так и будем притворяться, будто нам не о чем разговаривать?
– Хочешь поговорить о своей помолвке?
Он покачал головой:
– Нет, о тебе. Что случилось с твоей решимостью отсюда свалить?
– Я по-прежнему планирую уехать.
Он облизнул губы.
– Когда?
– Скоро. Пока не знаю. Папы нет дома, а Джо еще не закончила школу. Я не могу просто взять и бросить их. Я работаю, коплю деньги.
Старичок, задремавший на диване, проснулся и задвигался. Он принялся шарить в корзине с пакетами картофельных чипсов, которая стояла на ближайшем к нам столике под телевизором.
– Это называется «скоро»? – спросил Шайа.
Меня охватило раздражение.
– Да что ты ко мне привязался? Что ты дергаешь меня без конца?
– Я не дергаю. Просто хотел понять, с чего вдруг ты решила от всего отказаться? И уже готова ехать куда угодно, на любую базу, где разместят Джона?
Эта реплика вернула мне воспоминания о том дне, когда мы должны были встретиться. Тогда стояла осень, а сейчас уже прошла зима и наступала весна.
– Нет, честно, Мэг. Тебе девятнадцать. У тебя еще столько времени впереди, чтобы заняться тем, чем ты хочешь, перед тем как…
– Хватит. – Я вскинула руку. – Не читай мне нотаций. Ты помолвлен, Шайа.
– Да что ты все «помолвлен, помолвлен». Неужели это так много для тебя значит, Мэг? Я был уверен, что мы просто себе сами все это внушили. Какого черта ты без конца припоминаешь мне эту помолвку?
Он буквально пригвоздил меня к месту своей логикой. Я не хотела вспоминать о том дне, когда мы продули остатки того, что нас связывало, и оказались в тупике. Мы не общались и не разговаривали, и это здорово действовало мне на нервы. Я не хотела, чтобы все так усложнилось. Бывало, мы спорили, я становилась остра на язык, и хотелось смеяться. Теперь же, сидя в роскошном «Ритц-Карлтон», в шикарной клубной гостиной, посреди знаменитого Французского квартала Нового Орлеана, я словно брела в чане с кленовым сиропом, безуспешно пытаясь выбраться.
– Вот только не надо играть в молчанку, – проговорил Шайа спустя некоторое время после того, как мы сидели и обменивались взглядами.
Старик, прихватив три пакетика солено-перченых чипсов и бутылочку кока-колы, убрел прочь.
– Я не говорила, что ты нафантазировал, – честно призналась я.
Он беззвучно усмехнулся.
– Нет, говорила. Ты рассказала Ридеру одну очень-очень неправдивую историю о нас. Ты и себе ее тоже рассказывала? – спросил он, хотя это был вовсе не вопрос.
– А что я должна была ему сказать? Мне не нужны драмы в нашей компании. И тебе тоже. Вот и сказала то, что требовалось, чтобы себя обелить.
– А ведь все дело в тебе, да? И что это за «наша компания»? Пока я в отъезде, со мной никто даже не разговаривает. И с Джоном тоже. Один я с ним и общаюсь, да и то нечасто. Так что не случилось бы никаких драм. Я же не Ривер.
У меня зачастил пульс, казалось, сердце сейчас выпрыгнет прямо через макушку.
Шайа продолжал:
– Я не расстроился бы из-за того, что ты со мной не поехала. Это – твой выбор и твоя жизнь. Но было бы неплохо хотя бы сообщить, что ты не появишься в аэропорту. Ты бы просто сказала, и я бы все понял. Так честней. – Он сложил руки домиком и медленно ими двигал.
– Мне казалось, я перед тобой честна. Я действительно хотела хоть раз в жизни поступить, как Джо, прыгнуть в самолет и улететь без всякого плана.
– У нас был план, – добавил Шайа упавшим голосом. – Поездку запланировал фонд моего отца.
– Ты знаешь, что я имею в виду. – Его саркастические выпады далеко нас не заведут. – Прости, что не сказала, пока ты не приземлился. – Мне и правда тяжело было держать его в полном неведении.
– Я не…
– Ух ты, смотри, кто приехал! – воскликнул Джон возле самого моего уха, похлопав Шайю по спине. Судя по сырым волосам, он недавно вышел из душа. Неужели он так быстро сходил в тренажерку?
Шайа и Джон принялись обниматься, словно неразлучные друзья, расплывшись в фальшивых улыбках. Что-что, а притворство я чуяла издалека.
Глава 30
Джо
Бэт вернулась на кухню очень бледная. Следом за ней в дом зашли двое в военной форме.
Не успели они и рта открыть, как Мередит рухнула на колени.
Бэт бросилась к ней.
Я будто к земле приросла. Не было сил даже пошевелиться: в наш дом ворвался хаос.
Мама стенала, военные пытались до нее докричаться.
– Мередит! Мередит! Он просто ранен. Я приехал, потому что мы с Фрэнком – друзья. Прости, что напугал! – кричал тот, что повыше.
Вид у того, кто назвался папиным другом, был такой, словно он мечтал поскорее отсюда слинять. Он стоял, красный как рак, и неловко топтался среди рассыпанных газет. Когда началась вся эта кутерьма, они упали со столика и разлетелись по всему полу.
