Сердце колотилось как бешеное. Я не знала, дома ли Лори и захочет ли он меня видеть, но очень на это надеялась.
Надо было думать об этом, прежде чем постучаться в дверь его комнаты, но мне не терпелось его увидеть, и это было единственное, о чем я могла тогда думать. Вот я и пришла. Не в самом обольстительном наряде, но зато с почищенными зубами. А вдруг у него там девушка? Нет, он не стал бы. Точно, не стал.
Не успела я передумать и убежать, дверь отворилась, и передо мной возник Лори. Он был чем-то смущен и обижен, но выглядел превосходно. Ласковый, нежный, не то что другие парни, какими я себе их представляла. Он прислушивался ко мне, помогал, учил. Он прошел со мной все передряги, выпавшие на долю моей семьи. Вот и теперь он стоял передо мной и ждал, когда я заговорю.
– Привет, – сказала я, запыхавшись. При виде его у меня перехватило дух.
– Привет.
Я схватила его за футболку и притянула к себе, чтобы поцеловать. Меня разрывало изнутри, я не знала, оттолкнет он меня или примет, и я застонала от облегчения, когда он обнял меня за талию и прижал к себе.
– Как ты здесь…
– Я все решила. Ни малейших сомнений. У нас все получится. Ты можешь ехать куда угодно, в Италию или еще куда…
У меня обожгло кожу от его горячего языка, когда он прильнул к моей шее. Он отстранился, и мне до боли захотелось вновь ощутить его вкус. Моментальный отклик. Словно внутри нажали какой-то переключатель, и в животе все сдавило, стало пульсировать. Казалось, я сейчас взорвусь от нетерпения, как пить дать взорвусь.
– Да? – Он провел языком по самому нежному месту на моей шее.
– Я хочу… – У меня не получалось подобрать нужных слов, но я хотела сама контролировать ситуацию. – Тебя.
Я толкнула его за плечи, нашла его рот и поцеловала, направляя к кровати. Он откинулся на постель, и я оседлала его стройное тело. У него задралась футболка поверх пупка, и я увидела россыпь веснушек на загорелой коже, разбросанных, как крохотные семечки. У него были огромные глаза, как черные бездонные колодцы, в которых читался смысл, доступный лишь мне. Стало ясно, что после этого все изменится, и я никогда не забуду, кому подарила свою девственность. Никогда.
– Я люблю тебя, кажется.
Он замер, взял в ладони мое лицо и поймал мой взгляд.
– Ты меня любишь?
Я кивнула:
– Наверное.
От улыбки у него потеплели глаза, он коснулся губами моего рта и прошептал:
– Я тоже.
Я любила его. Впервые в жизни я была влюблена. Моя путаная жизнь, мое неопределенное будущее – все показалось мне мелочью в сравнении с этим чувством. Я любила его, и мне хотелось быть только здесь, рядом с ним, и больше нигде. Так и должно быть, и все сложности в этой жизни подчинены лишь одному закону.
Я потянула за край футболки и стащила ее через голову. Лори заглянул мне в глаза, и я кивнула, взяла его за руки и положила их на свою грудь.
– Я хочу тебя, – вновь повторила я.
– Точно хочешь или тебе так кажется? – Он улыбнулся.
Я с усмешкой закатила глаза.
– Будет больно, – предупредил он. В конце концов, это вам не романтика и не сладкие сопли, но оно и не нужно. Такова жизнь, таковы мои отношения с Лори.
– Я знаю. У меня пойдет кровь, и я, возможно, закричу. – Я сморщила нос.
Он засмеялся, нежно куснув меня в шею.
– Ладно, ладно. Я знаю предосторожности. Давай просто немного поцелуемся, а там посмотрим…
Я поцеловала его в губы, и он перевернулся, оказавшись на мне. Я не испугалась. Я уже пыталась представить, как это случится. У Мэг в первый раз было из рук вон плохо, и я поклялась, что у меня будет лучше. Лори сказал, что любит каждый мой уголок, направляясь все ниже и ниже… Я нормально дышала, как обычно, спокойно, и Лори выделывал своим ртом настоящие чудеса между моих ног. У меня оставалась ясная голова, и я могла бы сказать, что ни на секундочку не пожалела.
Да, больно, но вполне ожидаемо. Лори был очень нежен, мы неуклюже барахтались, и мне нравилось слушать его откровения о том, что он часто представлял нас вместе, но не надеялся, что это когда-нибудь случится. Меня очень подкупала его искренность и открытость. Я любила его еще больше.
А потом, когда все закончилось и мы молча лежали, обнявшись, я сказала:
– Не чувствую никакой разницы.
– А должна? – Он перевернулся на бок и поцеловал меня в лоб.
Я пожала плечами:
– Не знаю. Наверное.
– Значит, я плохо старался? – игриво спросил он и вновь поцеловал меня, когда я кивнула.
У меня несколько раз прозвонил телефон. На экране высветилось имя сестры, а потом исчезло.
– Мне надо идти. Я должна перед ней извиниться.
– То есть ты только для этого и пришла? – Он обвел меня взглядом, голую, лежавшую в его объятиях.
Я покачала головой.
– Типа, да?
Мне стало смешно и даже захотелось повторить то, что мы только что делали, но пора возвращаться.
Я побрела домой, и с каждым шагом, что я делала по траве, в меня словно вливалась сила. Это же чудо какое-то, благословение! И никакого страха.
Мной не воспользовались. Меня любили.
Мэг меня будто ждала. Едва я шагнула на крыльцо, она вышла и прикрыла за собой дверь.
– Прости, – сказала я в тот же миг, когда заговорила она.
– И ты меня, Джо.
– Знаешь, ты была права насчет Лори. – Я нашла ее взгляд, она пристально посмотрела на меня и вдруг разинула рот в удивленном «О-о».
– Ты! – громко воскликнула она и прошептала: – Боже, боже. Да ты решилась. Боже мой.
– Мэг, ну хватит. – Я засмеялась, прикрыв ладонью рот.
– Боже мой, Джо. Бэт пригласила домой подругу, ты переспала с Лори, а я во вторник уезжаю за границу. Я только что сообщила маме с отцом.
Мне захотелось ее обнять, но я не знала, будет ли это уместно, а потому молча побрела за ней в дом. Мы миновали посапывающую на диване Эми. На мой взгляд, Мэг, конечно, стоило с ней поговорить и все высказать, но я не стану настаивать – пусть решает сама.
– Мама с папой у себя в комнате, – сообщила с дивана Бэт.
Возле нее пристроилась симпатичная японочка, которая показалась мне смутно знакомой. Где-то я ее видела, не пойму где. Они досматривали какой-то «Хэллоуин» – наверное, третий.
Бэт впервые привела в дом подругу, и я ужасно за нее порадовалась. Я очень устала и еле шла – после работы и Лори, и от недосыпа. Все тело болело. Наши жизни менялись со стремительной быстротой.
Нам с сестрами становилось все легче лавировать в море под названием жизнь, и мы на шаг приблизились к тому, чтоб заявить о себе большому, тесному миру, как и всем нашим сестрам со всех сторон света.
