– Со мной? Зачем?
Джули вздохнула и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.
– Это ведь и твоя свадьба тоже.
Джонатан приятно удивился.
– Да?
– Тебе нужно будет подойти в офис на следующей неделе.
– Ладно.
– Как насчет вторника? Я согласую с Лоренцой и подтвержу тебе.
– Лоренцой? – захихикал Джонатан.
– А что в этом смешного?
– Не знаю. Лоренца. Имя такое… Идеальное имя арт-директора для похорон.
– Свадьбы.
– Я и сказал – «свадьбы».
– Нет.
– Да.
Ужин они доедали в тишине.
12
Утром Данте вдруг стал хромать. Джонатан осмотрел его лапы, но ничего не увидел. По дороге на работу стало еще хуже, Данте вздрагивал и мучился от боли каждый раз, когда его левая лапа касалась тротуара. Джонатан остановился и набрал номер ветеринарной клиники.
– Моя собака хромает во время ходьбы. Ему больно наступать на лапу.
– Могу записать вас на срочный прием, – ответила Айрис. – Вы говорите, у вас экстренная ситуация?
Джонатан посмотрел на Данте, который стоял, подняв левую лапу, на часы и вздохнул.
– Да, видимо, экстренная.
– Вы сможете прямо сейчас подойти? – пищала Айрис голосом куклы Барби. – Доктор Клэр как раз принимает срочных пациентов сегодня утром.
У него упало сердце. Опять эта доктор Клэр с холодной британской душой, ничего не желающей знать о тонком душевном устройстве его собак. Доктор Клэр, которая не может даже себе представить, что и собаки могут страдать от вельтшмерца. Он вернулся на Одиннадцатую улицу, медленно ступая в шаг хромающему Данте. В клинике ему пришлось подождать буквально несколько минут, и их вызвали к доктору.
– Здравствуйте, Джонатан. Расскажите, что произошло.
Джонатану показалось, что за ее вежливым тоном кроется насмешка. Он поднял Данте и поставил его на стол для осмотра.
– Проблема в его передней левой лапе. С самого утра он очень сильно хромает. Скулит, наступить на нее не может. Может, он какую-то маленькую кость сломал. Метатарзальную. Или фалангу. Или как там они называются. Или наступил на стекло. А подагра у собак бывает?
Доктор Клэр начала ощупывать лапу – сначала легко, затем сильнее, проверила пальцы, несколько раз согнула лапу, фиксируя ее части в разных положениях. Данте переносил все манипуляции с абсолютной невозмутимостью.
– Не похоже, что ему больно, – заключила она, озадаченно осматривая подушечки лап. – Если бы в лапе был осколок или шип, он бы реагировал, когда я нажимаю.
Она проделала те же самые манипуляции с остальными тремя лапами. Никакого результата.
– Опустите его и дайте мне посмотреть, как он ходит.
Джонатан снял Данте со стола и прошел с ним по смотровой комнате, высоко подняв руку с ошейником, – по телевизору он видел, что на собачьей выставке в Вестминстере ходили именно так. Данте легко и уверенно бежал за ним.
– Я не понимаю, что происходит, – удивился Джонатан. – Полчаса назад он с трудом передвигался.
Доктор Клэр пожала плечами.
– Может, что-то попало между подушечками пальцев. Я как-то достала у собаки между пальцев недоеденную пластинку жевательного мармелада. Он засох и вызывал сильнейшую боль при ходьбе. Что бы это ни было у Данте, его это больше не беспокоит.
Про жевательный мармелад Джонатан слышал впервые в жизни.
– Простите, что потратил ваше время.
Она удивленно взглянула на него.
– Вы не тратили мое время. Данте было больно. Вы пришли и поступили правильно.
– Правда?
– Да, – кивнула она.
– Вам не кажется, что он ипохондрик и живет в страхе заболеть?
– Ну конечно нет, – отвергла она эту идею. – Собаки таким образом не мыслят.
Джонатан посмотрел на Данте, который отвернулся и смотрел куда-то назад.
Доктор Клэр ввела информацию об осмотре в компьютер и несколько секунд молча печатала.
– А как обстоят дела с недовольством жизнью? В этот раз вы ничего об этом не говорили.
– Ну, – осторожно начал Джонатан, не зная, искренне ли она интересуется. – Вообще-то, намного лучше. Я стал брать собак на работу.
– Отлично.
– Да. Но меня все еще кое-что беспокоит.
– Что именно?
– Они странно себя ведут.
– Это как?
Он отвернулся.
– Ну, просто странно. Едят у меня почту. Обсуждают меня за моей спиной. Подшучивают над моей подругой.
– Что вы говорите? – удивилась она.
Джонатан кивнул.
– Иногда я думаю, что они не согласны с тем, как я распоряжаюсь их жизнями.
Ветеринар смотрела на него, не говоря ни слова.
– Может, им хотелось бы иметь другого хозяина. Более успешного.
– Абсолютное большинство собак любят своих хозяев, – немного подумав, сказала доктор Клэр. – Это их особенность. Они доброжелательны, и критичное отношение для них не характерно.
– Не характерно? – Джонатан задумался об этом. – Не могу согласиться. Для Сисси, может, и нет.
Услышав свое имя, Сисси подошла и положила голову ему на колени. А он зарылся головой в ее шерсть и вздохнул.
– Джонатан, – обратилась к нему врач. – С вами все в порядке?
– Со мной – да. Вот если бы еще и с собаками…
– Вы в этом уверены?
Он помолчал, а затем поднял голову.
– Жизнь такая тяжелая и непонятная. Почему не допустить, что и они страдают так же, как мы?
– Потому что они собаки, – ответила доктор.
Джонатан подумал об этом. Может, она и права. А может, и нет. В последнее время жизнь становилась все тяжелее и непонятнее.
– Спасибо вам, что смогли так быстро принять нас с Данте, – сказал он, вставая. – Я очень за это благодарен.
– Пожалуйста, – ответила она. – Приходите, если появится необходимость. И, Джонатан…
– Да?
– Постарайтесь так сильно не волноваться.
«Легко сказать», – подумал Джонатан. Он не знал, действительно ли она переживала за психологическое состояние его собак или просто радовалась, что второй прием прошел лучше, чем первый. Он решил, что это не так уж и важно. Даже если она просто хотела продемонстрировать доброе расположение, у нее это получилось.
На ресепшене он хотел было расплатиться за прием, но Айрис сказала, что доктор Клэр ничего не взяла за его визит. Он готов был ворваться обратно в кабинет и поблагодарить за такую неожиданную доброту, но не успел, она уже закрывала дверь за следующим пациентом.
