Он внимательно на нее посмотрел, а она отвернулась и сжала губы.
Означало ли это, что в их отношениях случился разлад? Его так и подмывало спросить, но он сам скоро должен был жениться, и такой вопрос был бы неэтичным. Он знал, что больше не мог себе позволить спрашивать симпатичную женщину, почему она такая грустная, ведь его свадьба совсем скоро. И, несмотря на то, что доктор Клэр никак не демонстрировала своего интереса к нему и была в отношениях, эта мысль ввергала его в депрессию.
– Мне нужно идти. Надеюсь на скорую встречу, – сказал он и понял, насколько неуместно было так прощаться с ветеринаром. И при этом он не сдвинулся с места. – Доктор!
– Да?
– Вам нравится ваша работа?
– Да, – удивленно ответила она.
– Очень нравится?
– Я всегда хотела быть ветеринаром, – кивнула она. – С пятилетнего возраста.
– Вам очень повезло.
– Да, я знаю.
«Я хочу опять вас обнять, – подумал он. – Хочу поцеловать вас в шею, но вряд ли это возможно».
Вдруг он ощутил ее руку на своей, и ее лицо оказалось в считанных сантиметрах от его.
– Джонатан, – прошептала она, и он закрыл глаза от удовольствия, когда она обняла его и он почувствовал тепло ее дыхания на своих губах.
– Джонатан! – услышал он свое имя и взглянул туда, где стояла доктор Клэр, нахмурившаяся и недоумевающая. Он старался вернуться в ускользавшее ощущение, но это было уже невозможно.
Она закрыла за ним дверь кабинета.
В самом начале десятого Джонатан зашел в «Le Grand Pain», где Клеменс приготовила ему кофе так, как он любил. Из подсобки вышел Люк и поцеловал жену в шею, почти не замечая присутствия Джонатана.
Они красивая пара, был вынужден признать Джонатан. Их дети будут так же красивы, как Уиллоу, Рауль и Алуэт. Ему было крайне неприятно сравнивать два набора отпрысков, и он с неприязнью смотрел на Люка, который вел себя так, словно Джонатана вообще не существовало.
Все женщины, которые ему нравились, любили кого-то другого. За исключением Джули, конечно же.
Переговорная сегодня была оформлена продукцией «Бродвей Депо». Доски с комиксами Джонатана были развешены в нужной последовательности по стенам и покрыты калькой, которую для пущей драматизации предполагалось в нужный момент сорвать. Джонатан надел новый синий пиджак, футболку цвета лайм и японские джинсы и сказал себе, что выглядит безупречно модно.
В последние двое суток он почти ничего не ел. Еда уже давно перестала его привлекать. Со сном дела обстояли лишь немногим лучше. При этом ему было приятно ощущать, что чем легче и голоднее он становился, тем более энергичным он себя чувствовал.
Вся команда собралась на утренний прогон презентации: Эдуардо как высшее руководящее звено, Джонатан и Уэс, Грили для протокола, Паттерсон – эккаунт-директор, Дора исследователь и Данте с Сисси, представители собачьего сообщества. Уэс хотел, чтобы все было отточено до мелочей и работало, как часы, и к обеду оно случилось.
– Все молодцы! – сказал он. – До встречи в три!
Без пяти три в офисе материализовалась команда «Бродвей Депо» под предводительством Луизы Кримпл, которая направилась прямо к Джонатану, взяла его за руку и прошептала ему в ухо: «Приведи меня в рай, безумный». Джонатан вздрогнул от неожиданности и посмотрел ей в глаза, но она лишь подмигнула ему и направилась к кофе-бару. Все обменивались любезностями, поглощали кофе и гранатовые пирожные, и команда «Бродвей Депо» явно была рада присутствовать на очередном, из месяца в месяц повторяющемся совещании. Каждый раз, как взгляд Джонатана падал на Луизу, она по-кроличьи морщила нос. Его дыхание участилось.
– Итак, – начал Уэс. – Во-первых, позвольте поблагодарить Луизу и всех членов ее команды за то, что вы на час раньше сегодня проснулись, чтобы успеть доехать сюда из Бруклина, – послышались натужные смешки. – Я знаю, что агентства всегда говорят клиентам, что новая кампания – это большой прорыв, и я уверен, что вы так же устали это слышать, как и мы – произносить. Но в данном случае, в нашем случае, дамы и господа, назвать нашу новую работу можно только словом «гениально». Все остальные эпитеты будут ее недостойны.
Джонатан задумался, действительно ли он гений. Если да, то почему он работает на Эда? Он должен, по крайней мере, обслуживать ядерный коллайдер в Швейцарии или решать проблему орошения пустынь. Когда его мысли вернулись к Уэсу, тот уже заканчивал:
– …что ж, наш цветок более не нуждается в восхвалениях, поэтому передаю слово команде.
Первой встала Дора и, словно мощное снотворное, ввела всех присутствующих в анабиоз с помощью презентации такого высокого уровня банальности, что нервная система Джонатана в знак протеста отказалась реагировать на нее вовсе.
Не умирай, держись! Пульс у него еле прощупывался, и он весь вспотел. Через пять минут живых здесь не останется. Последней мыслью, которую выдала кора головного мозга Уэса, прежде чем отключиться, было то, что ему нужно купить зубную пасту. Луиза Кримпл доедала третье пирожное и было непохоже, что она что-то слушает.
Паттерсон был мастером презентаций. Он принял эстафетную палочку и вывел всех из дебрей бессознательного, объяснив, что бизнес «Бродвей Депо» имеет все шансы громко вернуться в перегретую конъюнктуру канцелярского рынка. Способность Паттерсона так выстрелить метафорой, что она начинала играть красками, которые вообще в ней не были заложены, поразила Джонатана. Ему вдруг стало необычно жарко. Под столом он снял ботинки и носки, слушая, как эккаунт-директор говорил и говорил про то, как рекламные кампании бороздят просторы вселенной. Вероятно, его метафора должна была настроить аудиторию на мысли о голубом небосводе, в который Джонатан должен был взметнуться, как орел.
Наконец Питерсон закончил балаболить.
– Ну, а сейчас выступит человек, у которого по-настоящему есть что сказать. Гений, создавший нашу новую кампанию, Джонатан Трефойл.
Все же он был гением. Так и есть. Ведь все только об этом и говорят.
Джонатан медленно встал. Почему же в помещении такая жара? Сначала он посмотрел на Луизу, которая улыбнулась ему полным ртом пирожных. Его взгляд скользил от одного члена команды «БД» к другому, но скользил так медленно и останавливался на каждом лице на такое неприлично долгое время, что, казалось, Джонатан забыл, зачем он вообще присутствует в этой комнате в частности и на планете Земля в целом. Пребывать в покое было так хорошо, что он плавал в этом умиротворении, растворялся и погружался в состояние нулевой гравитации, благодарный всем за тишину. Наконец он улыбнулся блаженной улыбкой и стал напевать детскую песенку. Уэс бросил нервный взгляд на Грили. Грили смотрел прямо перед собой, сохраняя нейтральное и отрешенное выражение лица.
Когда все уже отчаялись, Джонатан вдруг заговорил. Коллеги из «Комрейд» обреченно вздохнули, когда, глядя прямо в глаза Луизе Кримпл, он начал говорить ей, насколько разрушительной для души и тела была для него работа с их брендом. Он говорил ласково и аккуратно, терпеливо объясняя, что в некоторые дни вечная пустота казалась более желанной, чем файлы «Бродвей Депо», что он на следующей неделе женится во многом потому, что его работа – это такое болото, что любое событие, даже такое, как жениться не по любви, лучше, чем написание очередной порции объявлений типа «два по цене трех».
