Полностью отпечатанный роман «Каторга» лёг на стол вечером 28 марта. Теперь можно было вести конкретный разговор с «Молодой гвардией» и «Дальним Востоком» — журналами, изъявившими желание печатать новое произведение.
Встречи и контакты
Разных встреч с «пахарями литературной нивы» в этом году было немало.
В начале апреля на работе мне передали визитную карточку, из которой явствовало, что меня разыскивает главный редактор журнала «Советский воин» Юрий Александрович Виноградов.
Юрий Александрович приехал на съезд писателей Латвии и попросил познакомить его с Валентином Саввичем. В ближайшие дни встреча состоялась. Контакты продолжались и в дальнейшем. Юрий Александрович всегда был поклонником и пропагандистом творчества Пикуля и в меру своих сил старался знакомить читателей с его литературным наследием…
16 мая состоялась встреча с Юрием Васильевичем Бондаревым.
Понятно, что в разговорах с мэтром отечественной литературы больше всего было отведено места современной литературе. С большим интересом Юрий Васильевич рассматривал галерею портретов и портретную картотеку, ибо ничего подобного нигде не встречал.
В свою очередь, этот интерес и знание портретной живописи крупным писателем восхитило Пикуля: он впервые в знаменитом писателе увидел такую неподдельную тягу к искусству, которая позволяет безошибочно отличить любопытство дилетанта от интереса ценителя и знатока.
Встреча была сердечно-дружеской и весьма откровенной. Вспоминали, что она могла состояться несколько раньше. Но если использовать поговорку, то «лучше поздно, чем никогда»…
В этом году был сильно заметен журналистский интерес к персоне писателя.
В июне месяце у Валентина Саввича гостевал полковник Златков из журнала «Болгарский воин». В повышенном внимании к нему со стороны Пикуля была и «личная корысть»: автор ещё не законченной книги «Честь имею» словно рентгеном просвечивал славянского офицера, вникая в тонкости воинской службы и быта.
После долгих поисков, наконец, вышел на Пикуля корреспондент итальянской газеты «Коррьере делла сера» Сандро Скабелло. Итальянец задумал серию интервью с самыми читаемыми в мире авторами разных стран. И вот после Гарсиа Маркоса корреспондент 22–23 июня интервьюировал советского писателя Валентина Пикуля. Итальянец попросил Пикуля сфотографироваться.
«Нужно что-то неординарное для зарубежного читателя», — подумала я. Достала шляпу Валентина, на шею накинула шарф — и получился прекрасный живой снимок, совсем не похожий на многие. Пикулю он тоже понравился.
Не всех, «вооружённых пером», писатель встречал с распростёртыми объятиями. Немало попадалось на его пути, мягко говоря, странных субъектов.
О них Валентин Саввич рассказывал мне так:
«Приехал ко мне литературный критик после выхода романа “Слово и дело” (Пикуль назвал фамилию. — А. П.) и говорит: “Хотите, я напишу о вас книгу и опубликую, только вы мне её оплатите. Короче, дайте взятку”. После этих слов я его так “шуранул”, что от него теперь ни слуху, ни духу.
А один высокопоставленный чиновник от литературы предлагал мне другой вариант лицемерия: “Вы сами напишите книгу о себе, а я возьму заботы по её опубликованию”. “Под чьим именем?” — почти с нескрываемым ехидством спрашиваю я, желая пощекотать его заснувшую совесть. “Под моим и вашим”, — спокойный, уверенный ответ доказывал, что щекотать было некого.
“Нет уж, — подумал я, — пусть обо мне ничего не будет сказано, но на такие подлоги я не способен. Что же это за книга какого-то автора, если она надиктована мной на его магнитофон? От таких подходов страдают только читатели. Обо мне в печати или плохо, или ничего. Слава богу — не как о покойнике. Значит, живу. Значит, будут новые книги. И, надеюсь, читатель поймёт, что в каждом моём романе есть вымышленный герой, через мировоззрение и взгляды которого я пытаюсь пронести свои идеи, поступки, оценки происходящих событий”. Недаром одна редактриса, хорошо знавшая меня по совместной продолжительной работе, бросила упрёк: “Валентин Саввич, перестаньте описывать самого себя, берите примеры из жизни…”
А я, наоборот, пытаюсь сравнивать каждого любимого героя с собой и часто наделяю его своими чертами характера».
Инфаркт
Заканчивающееся первое полугодие 1986-го, наполненное напряжённым трудом, давало писателю немало удовлетворения: закончен и подготовлен к печати роман «Каторга», полностью завершена работа над первой частью книги о разведчике «Честь имею», написано несколько исторических миниатюр.
На настроении Пикуля, по крайней мере внешне, не отразился даже оскорбительно-бестактный выпад против него В. Каверина, опубликовавшего в «Литературной газете» от 18 июня статью под названием «Взгляд в лицо». Валентин Саввич не отреагировал на эти уколы. Но как часто бывало, статья вызвала реакцию читателей. Они требовали извинений перед Пикулем, и на полученный из редакции ответ о том, что «это не более чем личное мнение» Каверина, резонно замечали: «Всё дело в том, что “личное мнение” В. Каверина с высокой трибуны “Литературной газеты” доносится до читателей всей страны, а всех, думающих иначе, на страницы газеты не допускают. Таким образом, газета оскорбляет Валентина Пикуля и всех его читателей и почитателей на всю страну без права защищаться».
А Пикуль и не собирался защищаться, он продолжал писать.
Только что купленная мною книга Андрея Никитина «Точка зрения» пришлась ему по душе. «Талантливый писатель, хорошо знающий и превосходно чувствующий эпоху. С его выводами я вполне согласен», — заключил Пикуль, проштудировав книгу.
Тогда и вынес автор на первый лист будущего романа цитату из этой книги: «Почему мы об этом ничего не знаем? А почему мы должны об этом знать? Можно удивляться, что мы вообще что-то знаем о том времени!»
Несмотря на «некруглость» даты своего очередного дня рождения, Валентин Саввич принимал поздравления от друзей и почитателей. Но это было 14 июля, потому что накануне мы с Валентином уединились, совершив небольшое путешествие в живописную Сигулду.
15 июля на концерт Аллы Пугачёвой мы отправились вдвоём с Мариной.
С концерта я торопилась домой, зная, что предстоит встречать гостей: к Валентину обещал зайти приехавший из Киева в Ригу Николай Пикуль с женой Людмилой. Родственник по отцовской линии.
Весь вечер провели в разговорах и воспоминаниях. Хотя и не очень ярко, в сознании Валентина Саввича всплывали картины далёкого детства: короткое пребывание в украинском местечке с названием Кагарлык, добрые ласковые руки дяди — двоюродного брата Саввы Михайловича. Тепло расстались где-то к полуночи. Валентин Саввич долго не мог заснуть. То ли нахлынувшие впечатления, то ли… комары.
После короткой борьбы «врукопашную» Валентин поднялся, чтобы (как пошутил) «ввести главные силы ПВО». Он встал на кровать и, подняв руку, брызнул из баллончика с дихлофосом в пространство над шкафом. В тот же момент вскрикнул и медленно осел на кровать, обхватив грудь руками. Я помогла прилечь, открыла окна. Валидол и нитроглицерин не улучшали состояния. Валентин трудно дышал, лицо было бледное, руки и ноги холодные. Не слушая его протестов, вызвала «скорую»…
