Пикуль был уверен в своей правоте. Рукопись романа положил в стол.
— Ну, вот и подарок ко дню рождения, — как будто поморщившись, улыбнулся Валентин.
В ответ на редакционное заключение, подписанное исполняющим обязанности главного редактора Цукановым и старшим редактором Зубковой, Валентин Пикуль писал:
«…Получил рецензию В. Горегляда, с выводами которой я не согласен. Мне думается, автор вышел за рамки литературной и специальной критики, переведя всю озлобленность ко мне в иную плоскость, очень далекую от литературы… Нет у меня пошляков, как нет и торгашей… И “гнев писателя” сосредоточен не на англичанах, а на подлейшей “викторианской” политике колониальных захватов, не на несчастных китайцах, которым писатель выказывает авторское сочувствие, а на омерзительном правительстве императрицы Цыси…»
Пикуль отказался калечить роман. Произведение не было опубликовано до 1984 года, но об этом поговорим в своё время…
На следующий день к нам явился Юрий Михайлович Лебедев с любезным приглашением отметить День строителя на природе — в лесу у воды. Офицер Лебедев отвечал в морском ведомстве за строительство и в свой профессиональный праздник не мог обойти вниманием любимого писателя, с которым его связывали тёплые дружеские отношения.
Не могу не вспомнить первого посещения щедрым Юрием Михайловичем писателя Валентина Пикуля, меж строчек описания которого читается очень и очень многое.
Осмотрев квартиру, в которой, кроме книг, ничто не могло привлечь к себе любопытство посторонних глаз, Лебедев с какой-то удивленной растерянностью просто и по-доброму предложил:
— Валентин Саввич, у меня сейчас есть свободные деньги, я бы мог вам помочь материально. Не стесняйтесь, скажите, сколько вам нужно…
Пусть каждый читатель прокомментирует это сам…
Но вернёмся к приглашению, которое, сами понимаете, мы с радостью приняли, поскольку были к нему не только готовы, но и как бы ждали.
Катание на лодках, шашлыки, песни у костра в компании замечательных людей — это был праздник. Для Пикуля это была разрядка, сдвинувшая его с мёртвой литературной точки.
Он продолжил работу над портретами, чередуя её с чтением, размышлениями и разговорами по поводу того, что писать дальше: иезуитов, «Честь имею» или остановить своё внимание на викингах.
14 октября Пикуль получил из Ленинграда объемную корреспонденцию с замечаниями и уточнениями по «Фавориту».
Предстояла серьёзная работа по доведению его до кондиции…
Доводка «Фаворита»
Читатель уже знает, что перед выходом книги рукопись проходит рецензирование. Вполне понятно, что редакции небезынтересно знать мнение специалиста. Для исторического романа такими специалистами являются чаще всего филолог и историк. «Фаворит» Валентина Пикуля был удостоен особой чести: на него потребовали ещё и коллективную (как на фундаментальный учебник) рецензию, без которой браться за издание нового романа в той обстановке было чревато…
Итак, рецензентами стали:
Кафедра истории СССР ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Ленинградского государственного университета имени А. А. Жданова (называю по-старому, хотя нет уже ни государства СССР, ни Ленинграда, ни Жданова, ни…);
Доктор исторических наук Ю. А. Лимонов — старший научный сотрудник Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР;
Доктор филологических наук Г. Н. Моисеева — старший научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.
Надо отдать должное — это были высокопрофессиональные научные рецензии с глубоким, дотошным (в хорошем смысле слова) исследованием конкретной исторической эпохи и её интерпретации в произведении.
Как и принято, в рецензии коротко, но весомо упоминалось об основных достоинствах романа и главное внимание сосредотачивалось на недостатках (ошибках и неточностях), устранение которых, по мнению рецензентов, должно было способствовать улучшению книги. А критики в рецензиях было немало.
В одном из телеинтервью на вопрос об отношении к критике Валентин Саввич ответил так: «Я её не читаю. Я был бы большой негодяй, если бы читал о себе положительные статьи и не читал бы отрицательных. Я поступил честнее — не читаю ни тех, ни других».
Может сложиться впечатление, что Валентин вообще игнорировал мнения других людей. Хочу заверить, что это далеко не так, вернее — не совсем так. Он очень внимательно относился к критическим замечаниям ДО выхода книги, всё учитывал, подправлял, выхаживал своё дитя, как младенца. И мало беспокоился о нём уже тогда, когда он пошёл «своими ножками», тем более что и сам Валентин уже окунался в другую стихию или эпоху. А с рецензиями он работал скрупулезно.
Вот, например, рецензия Г. Моисеевой: идут постраничные замечания… На полях рукой Пикуля сделаны пометки: «исправлено; изъято; ненужное исключено; подправлено; изъято, хотя это правда».
Напротив абзаца с замечанием, что «цитаты из манифестов, писем и других подлинных документов XVIII века необходимо дать по современной орфографии, как принято в современной текстологии», его резюме: «Этого делать ни в коем случае нельзя. Документы не исправляют».
Мнение Пикуля о Е. Р. Дашковой было отлично от принятого, которого придерживалась и Г. Н. Моисеева, но спорить и что-то доказывать он не стал. Что сделал, то и пометил на полях: «Дашкову убрать». А на словах свои действия прокомментировал так: «Уберём! Пусть останется для истории. Время рассудит — кто прав».
«Уберём!» — Пикуль не отступал, он уступал времени и ситуации. Но даже отступить — ещё не значит сдаться.
На тридцати страницах рецензии Ю. Лимонова также было много дельных замечаний, учтённых автором. Так, по рекомендации рецензента Валентин Пикуль расширил тему восстания Пугачёва, сократил материал по разделу Польши, который мог вызвать, по словам осторожных людей, «нежелательные международные нюансы».
Кстати, писатель, несмотря на обилие материала, не стал подробно раскрывать образ Пугачёва, видевшегося ему далеко не таким, с которым познакомился в школе. Боясь быть непонятым и сознавая несвоевременность и потому безнадёжность попытки сломать стереотип «народного героя», Пикуль не стал «дразнить гусей». А не для публикации говорил:
— Ещё неизвестно, куда привёл бы этот бандит и убийца крестьянский люд, осатаневший от воли и осчастливленный разбойничьими подачками.
Окончательные выводы рецензентов несли приблизительно одинаковую смысловую нагрузку:
«Талантливая и патриотическая книга Валентина Пикуля не должна иметь неряшливостей ни в содержании, ни в литературном стиле. Новый исторический роман Валентина Пикуля “Фаворит” после научного редактирования может быть рекомендован к печати» (Г. Моисеева).
«Первое и основное заключение по всей рукописи — она читабельна. Роман интересен, насыщен фактическим материалом, основные оценки правильны… Сделано всё это В. Пикулем ненавязчиво, без излишней патетики, но конкретно и ярко. Думается, что эта главная заслуга автора. Но есть и недостатки. Они отмечены в рецензии… Они легко устранимы. При условии учёта замечаний редактора и рецензента роман может быть издан» (Ю. Лимонов).
