— Родина всегда одна, — говорил Пикуль, — и надо принимать её такой, какая она есть, и делать всё возможное, чтобы изменить жизнь к лучшему…
Портретная и историческая картотеки
На каждый собранный портрет Валентин заводил карточку и ставил портретную картотеку. Это досье на портрет. Здесь содержатся сведения о художнике, писавшем портрет, времени его создания, виде исполнения, размерах, откуда поступил или по чьему заказу писан, где хранится, есть ли копии, какие ещё портретные или скульптурные изображения данной персоны существуют, генеалогические связи и другие ценные сведения.
В портретной картотеке писателя собраны, к примеру, не единичные, а многочисленные портреты исторических лиц, о которых он писал. Картины, гравюры художников прошлого и настоящего. Чем они были для Валентина Пикуля? Соавторами, согероями его книг? Скорее всего, и тем и другим. Достаточно протянуть руку, открыть папку… И идёт уже доверительная, задушевная беседа с глазу на глаз со своим героем.
Сколько же там имён, со всеми их многочисленными родственниками, до которых сумел «докопаться» Пикуль!
А «копал» он глубоко. Достаточно рассказать один, но не единственный забавный эпизод. Однажды за вечерним чаем Валентин Саввич беседовал с одной литературной дамой, редактором его романа (для секретности назовём её так). «Прощупав» её родословную и заглянув в картотеку, доморощенный Шерлок Холмс неожиданно воскликнул:
— О голубушка! Так ведь ваш дед, вот он, кстати, занимал при дворе весьма высокий пост в полицейской жандармерии…
Дама некоторое время сидела словно окаменев, затем с трепетным волнением произнесла:
— Умоляю, Валентин Саввич, никому об этом не говорите — у меня из-за этого на работе могут быть большие неприятности.
Грустно посмеявшись в узком кругу над этим фрагментом нашей суровой жизни, мы никогда и никому о нём больше не рассказывали. Я огласила сей эпизод лишь потому, что знаю: пулемёта ранее угрожавшей даме в амбразуре уже нет…
Сделав такую перебивку, позволю себе вновь вернуться к скучным «картонкам».
Для составления картотеки Валентину Саввичу нужны были каталожные карточки и разделители. При каждом посещении Москвы и Ленинграда я обязательно их привозила, но запасы быстро таяли. Дело в том, что Пикуль использовал для картотеки высококачественные — тиснёные или глянцевые — карточки, которые даже в столицах были «деликатесом».
Неоднократно помогал в этом деле генерал Евгений Николаевич Махов, служивший в то время в ГДР.
А с разделителями была просто беда. Их писатель делал своими руками из коробок для конфет или обуви.
Немало удивительных сведений можно найти в картотеке исторических лиц. В творческой лаборатории Пикуля всё систематизировано, чтобы нужный в минуты работы материал всегда был под рукой. Поэтому он с такой тщательностью и скрупулёзностью составлял и пополнял картотеку не один десяток лет. Что же она давала писателю? Почему на составление и пополнение её он не жалел времени?
Снимем с полки любую книгу, откроем на произвольной странице, прочтем первую встретившуюся фамилию… Затем подойдем к картотеке исторических лиц. Извлечём карточку на данную персону. Кроме кратких биографических сведений мы найдём на карточке перечень источников (с указанием страниц), в которых есть информация о данном лице. Откроем указанные книги на обозначенных страницах — и все сведения об интересующем нас персонаже в наших руках. Мне думается, что картотека исторических лиц в какой-то мере компенсировала писателю отсутствие каталога библиотеки и являлась своего рода библиографическим указателем.
Картотека исторических лиц насчитывает около 80 тысяч карточек. Проработав более тридцати лет в библиотеках, могу сказать: ничего подобного я не видела ни в одной, даже самой крупной библиотеке.
У Пикуля в картотеке, например, собраны сведения обо всех выпускницах Института благородных девиц, начиная с первого выпуска при Екатерине II и до последнего — предреволюционного. Подробно представлена документация о царских пажах и жандармах Российской империи и много других редких, а сегодня просто уникальных сведений.
Следует отметить, что картотека исторических лиц (иначе он называл её — покойницкой) охватывает события до Октябрьской революции. Но иногда случалось неожиданное: своих современников он встречал в исторической картотеке.
На некоторых карточках картотеки исторических лиц указано от трёх до тридцати источников. Это колоссальный труд.
И если бы Валентин Саввич ничего не написал, а составил потомкам эти уникальные в своём роде картотеки, то только за это специалисты в области истории, генеалогии, искусствоведения должны быть благодарны ему безмерно. А имя его не сгинуло бы в безвестности.
Глава седьмая. Русско-французские отношения
Роман «Каждому своё»
«На кухне» исторического романиста почти всегда одновременно готовилось несколько разных по тематике блюд, но весь процесс шёл по определённому, одному ему известному плану.
И с этого плана Пикуля было довольно трудно сбить. Он, как правило, не бросал начатого дела, а только переключался с одного на другое, нужное ему.
Работая над «Фаворитом», Валентин в это же время внешне незаметно, как-то органично, начинает изучение материалов о походе Наполеона в Россию и главном герое нового произведения — генерале Моро.
Писатель подбирает материалы о наполеоновской эпохе, просит принести необходимые источники, делает выписки, составляет по Бонапарту «почасовик». А сам процесс написания книги по подробному «почасовику» был для Пикуля, как говорится, делом техники.
После непродолжительного, но довольно мучительного раздумья над рецензией из издательства «Советский писатель» и редакционным заключением по поводу романа «Три возраста Окини-сан», он принимает ответственное решение: разорвать договор с этим издательством.
Болезненность такого шага не столько в том, что аванс надо как-то возвращать, сколько в печальной реальности, что твою книгу печатать не хотят.
Телефонный звонок в издательство донёс до Ленинграда продублированные последующим письмом слова писателя:
«Наши отношения превратились в бесполезную полемику. Я желаю печатать роман — вам желательно видеть в печати выжимки из него. Я не могу убедить вас в верности моих взглядов на историю, но и вы не убедите меня в своей правоте, которую можете оправдать не историей, а лишь побочными обстоятельствами. Теперь, по прошествии трёх лет, вы ставите под сомнение даже название моей вещи. Давайте прекратим этот спор, заводящий нас в тупик. Я предлагаю вам совсем иной вариант: я сдаю вам другую книгу с тем же объёмом в 25 авторских листов. Название её — «Каждому своё».
Для реализации своего плана Пикуль предложил редакции два романа, объединённых единством темы:
