«1. Париж на три часа — роман о заговоре генерала Мале (1812); роман публиковался дважды — в журнале “Звезда” (1962) и в сборнике исторических романов под общим названием “Пером и шпагой” (1972).
2. Каждому своё — новый исторический роман (время его 1799–1813), тематически вплотную смыкающийся с предыдущим.
Это роман о республиканской оппозиции диктатуре и агрессии Наполеона на общем фоне политических отношений с Россией. Дополнительные соображения для сведения редакции: второй роман я могу сдать в мае месяце этого года. Роман “Париж на три часа” требует дополнения, и я обещаю сдать его в августе месяце…
Прошу, соответственно, перезаключить со мной договор, изменив в нём название книги, и прошу указать издание 1984 года, ибо ожидание книги затянулось уже непростительно для вашего издательства.
Честь имею — В. Пикуль».
Да, такое заявление мог сделать только Пикуль… На его рабочем столе в этот момент лежал единственный, наполовину исписанный лист с названием задуманного им нового романа.
Валентин Саввич попросил меня отпечатать и отправить в издательство письмо, в котором он подтверждал ранее оговоренные намерения — разорвать договор по роману «Три возраста Окини-сан».
Решение принято, слово дано, и Валентин снова берётся за материалы, связанные с Моро.
Вместе с ним прослеживаем по карте итальянский поход Суворова. В поисках подробностей о сражении при Нови перелопачиваем кипы литературы. Слава богу! В трёхтомнике «История Италии» Валентин находит нужные карты. Карты мелкие, Пикуль работает с лупой, но это его не устраивает, берёт ватман и на нём крупно вырисовывает интересующий его регион. На нём в дальнейшем и «воюет».
Вновь просмотрев литературу о походе Наполеона в Египет и его бегстве, Пикуль вносит коррективы в хронологию «почасовика» о Моро.
Вживаясь в быт, нравы, обычаи и моду Европы начала XIX столетия, Валентин Саввич знакомился с жизнеописаниями многих великих современников Наполеона.
Интересно, что самой последней книгой, которую просматривал Пикуль непосредственно перед тем, как приступил к написанию романа «Каждому своё», была книга о… Бетховене.
Знакомясь с периодом пребывания Бетховена в Теплице в июле 1812 года, его встречами с И. В. Гёте, Пикуль сделал наброски-заготовки к исторической миниатюре о Бетховене (вернее, о его любви к Амалии Зебальд), но потом переключился на Моро.
Как объяснить эту связь музы и музыки с генералами, пушками и войной? Может быть, тому виной слова Бетховена, сказавшего о своих сонатах: «Я пишу не для того, чтобы люди плакали от умиления, а для того, чтобы шли на бой!..»
В последний день уходящего 1982 года Валентин Саввич сказал, что роман «Каждому своё» хочет посвятить мне. И принёс титульный лист рукописи, на котором его рукой было начертано посвящение. Прочитав посвящение, я поблагодарила его и попросила сократить показавшуюся мне объёмной и какой-то рыхлой надпись, что он впоследствии любезно и сделал.
Гражданин Моро
«Я признаюсь, не люблю того хрестоматийного Наполеона, который представлен у нас лишь двумя поклонниками — Тарле и Манфредом… Названные мною историки, весьма почтенные, как бы стоят на коленях перед “гением” императора. Зато я, автор, при написании романов о Моро и Мале сознательно отложил их труды в сторону, чтобы подняться с колен, используя совсем иную литературу, мало известную читателям…»
Новый год (1983) Валентин Пикуль вновь встречал за рабочим столом, приступив к непосредственному написанию романа «Каждому своё». Слегка опережая события, скажу, что через три месяца и 17 дней роман был вчерне закончен.
Оказалось, что Наполеониана на русском языке отнюдь не малочисленна. Но большинство исторических исследований и монографий, проштудированных Пикулем, было написано с бонапартистских позиций, а Валентин Саввич хотел разглядеть в Наполеоне живого человека, а не только всемогущего императора.
«Он был велик, но он был и жалок!» — эти слова, сказанные о Наполеоне, должны были стать мерилом правдивости в оценке его личности.
Наполеон в видении автора — скорее властолюбец, никогда не щадивший людей, готовый к массовым кровопролитиям ради собственного честолюбия, ради своих чисто эгоистических намерений. Пикуль признавал величие Наполеона как полководца, но оставался нетерпимым к нему как к человеку. «Именно по этой причине моими героями стали Моро и Мале, столь дерзко выступившие против диктатуры великого корсиканца».
Жизнь полна неожиданностей, и даже в это насыщенное работой время было множество встреч, пусть коротких, но чаще всего приятных и полезных, запоминающихся и обогащающих, но никуда не денешься, всё-таки немного ущербных для сегодняшнего конкретного творческого этапа.
С восторгом встречал Валентин Саввич приехавших вместе военного журналиста Эдуарда Фёдоровича Лунёва и знаменитого актёра Сергея Петровича Никоненко, с которым, наряду с другими, шёл и разговор об экранизации книг Валентина Пикуля, в частности, романов «Окини-сан» и «Баязет».
По традиции 23 февраля было много военных с тёплыми поздравлениями и всеми сопутствующими им «атрибутами». Запомнилась писателю встреча с москвичом В. М. Чулика-новым. Вячеслав Михайлович, любитель и знаток литературы, с первых шагов следил за творчеством Валентина Саввича, собирая все материалы вплоть до публикаций в самых малотиражных газетах. Думаю, что мало кто из читателей располагает такой или подобной информацией.
Нервное напряжение, сопутствующее созданию романа, было отнюдь не меньше. От «ершистого» Пикуля просили что-нибудь «нейтрального», а он взялся за роман о Моро, «нейтральность» которого просматривалась весьма призрачно. Связь же его с днём сегодняшним была довольно очевидна. На скамье подсудимых Моро говорил:
— Навязывая свою волю и свои взгляды соседним народам, мы искусственно вызываем кровопролития, от которых уже начала уставать Франция, а скоро устанет весь мир. Штыки хороши для атак, но штыки совершенно непригодны для того, чтобы на их остриях переносить в другие страны идеи…
Злободневность этих слов, произнесённых много лет назад, солидарность с ними автора — всё это делало книгу, мягко говоря, дискомфортной для тех же верхних эшелонов тогдашней власти…
Война в Афганистане набирала силу…
До чего же порой полны парадоксов бывают исторические параллели.
Генерал Жан Виктор Моро, слава которого (в какой-то момент) затмила славу Наполеона, сражавшийся в Италии с войсками Суворова, противник личной диктатуры императора Бонапарта, республиканец с идеологией борца за справедливость, свободу и независимость, был приглашён Александром I на службу военным советником при ставке российского императора. Да. Валентин Саввич очень любил делать героями своих книг ярких, незаурядных личностей, сила характера которых наиболее контрастно проявляется в период тяжёлых испытаний.
Симпатия к герою романа проявлялась у Валентина Пикуля даже в тщательно подобранных эпиграфах, в которых чувствуется что-то сугубо автобиографическое:
